Сестрички не промах
Шрифт:
— И Коля с ним. А зачем тебе Коля? Ты же честная девушка?
— Ладно, и ты сгодишься, если никого другого нет, — кивнула я, не обращая внимания на ядовитость его речей, и вошла в дом, сестрица шмыгнула следом.
На веранде мы заприметили кое-что интересное — на столе во множестве были разложены карты и планы, судя по всему, Макс их внимательно изучал. Мышильда юркнула к столу, а я обратилась к Максу:
— Я хотела узнать, вы, часом, ночью никого не убили?
— Как это? — немного растерялся
— Ну уж не знаю… У меня муж пропал, а перед этим кровь на фундаменте видел. Вот я и подумала: может, вы кого убили, да труп в ходе спрятали, а потом и мужа моего тоже укокошили, потому что он вас застукал, Ты мне скажи как есть, чтоб я себя не изводила, к тому же ты знать должен, что врать нехорошо, хоть ты парень, конечно, непутевый и правды от тебя не дождешься. Потому и хотела с Сашкой поговорить или с Колей.
— Да ты сдурела совсем? — разозлился Макс. — Чего ты городишь?
Он наливался краской и гневался, а я к нему приглядывалась.
— Правда никого не убивали? — спросила я через минуту.
— Чтоб мне пропасть…
— Куда ж он тогда делся? — запечалилась я.
— Найдется, — заявила Мышильда, грызя ноготь и сунув нос в планы. — Откуда у тебя это? — спросила она, с хитрецой поглядывая на Макса.
— От верблюда, — ответил он и из вредности стал складывать бумаги.
— Ага, — сказала Мышь и кивнула.
Мы покинули Макса и устроились на своем крыльце. Евгений, выглянув из дома в состоянии крайней тоски, сообщил, что Степаныч не появился. Заметив наше томление, на свое крыльцо вышел Иннокентий и громко спросил:
— Пришел?
— Нет, — грустно ответили мы, и я прошипела:
— Вернется, я ему уши оторву.
— Лучше в угол поставь, — посоветовала Мышильда, но тоже переживала.
Ближе к обеду мы прошлись по улице и близлежащим переулкам и даже поспрашивали отдыхающих на крылечках бабулек, не встречался ли им предпоследний. Тревога нарастала. На поиски был отправлен Иннокентий Павлович, а мы вернулись в дом и, чтобы хоть как-то приободрить печального Евгения, послали его в магазин. Если горечь и сошла с его лица, так только самую малость, а я попеременно то грозилась, то беспокойно поглядывала в окно.
Мы выпили по первой, и тут в окно я увидела участкового и позвала:
— Иваныч, зайди на минуту.
Тот вошел, поздоровался и охотно принял приглашение к столу, после чего я сообщила:
— Беда у нас. Михаил Степанович пропал. Последний раз видели в пять утра. На улице дождь, а у него голос.
— У соседей спрашивали?
— А как же. По всей улице пробежались. Совершенно негде ему быть.
— Подождем, — сурово нахмурился участковый. — Может, объявится. А в больницы звонили?
— Иннокентия Павловича на розыски отправили.
— Это
— Что будем делать? — спросила я Мышильду. — Заявим в милицию?
Она махнула рукой.
— Много от них толку. Это ж самый ленивый народ на свете. Путного все равно ничего не сделают. К тому же искать начнут только через три дня.
— А человек пропал, — вздохнул Евгений и, посмотрев на лик Спасителя, перекрестился, чем окончательно запугал меня.
— Нет, я с ума сойду, — пожаловалась я. В этот момент на крыльцо кто-то вошел, мы замерли, ожидая появления Михаила Степановича, но на пороге возник Максим. Мы разочарованно вздохнули, а он спросил:
— Не появился?
— Нет, — ответила Мышильда, а я добавила:
— Мы уже все участковому рассказали, так что если есть на тебе грех, так колись сейчас.
— Нет на мне греха, — потряс головой Максим. — Я честный парень, просто по первому разу тебе не приглянулся и ты решила по-другому.
Мы вторично вздохнули, а Макс сказал:
— Пойдем к пустырю прогуляемся. Вдруг найдем что-нибудь интересное?
— Мы сегодня только Михаила Степановича ищем, — запечалилась я.
— Кровь он заметил на фундаменте… — сказал Макс.
— Мог и соврать, — буркнула Мышильда. Однако мы обе встали и молча взглянули на Евгения.
— Я здесь покараулю, — кивнул он, и мы пошли.
Дождь вдруг полил как из ведра. Мы вынуждены были вернуться в дом, но устроились не в кухне, а на терраске, потому что я сильно разволновалась из-за пропажи мужа и решила прилечь, чтобы хоть немного успокоить нервы.
— Подземный ход уже нашел? — поинтересовалась сестрица у Максима.
— Нет, но найду.
— Разумеется, у тебя же план.
— Ага, — улыбнулся Макс и сел на кровать рядом с сестрицей, но через минуту вскочил как ошпаренный и привалился к стене. — Здесь три хода, сходящиеся в одной точке. Правда, их должны были засыпать еще в прошлом веке.
— Засыпали, а братец шастает, — хмыкнула я. — Ты ж ночью сам видел.
— Видел, — согласился Максим. — Точнее, слышал. Мы его найдем.
— И капкан внутри поставим, — злорадно добавила Мышильда, а потом спросила задумчиво:
— Ты заметила? Ночью он не копал.
— С одной ногой много не накопаешь, — пожала я плечами.
— С рукой, — покачала головой сестрица. — Если была кровь, значит, в капкан он рукой угодил. На ноге ботинок, не босиком же он ходит.
— Кто его знает.
Мышильда, глядя за окно, добавила:
— Ночью он не рыл либо потому, что был временно нетрудоспособным, либо искал воровской общак. Я правильно выражаюсь? — съязвила она, повернувшись к Максиму.