Сестры тишины. Кокетка
Шрифт:
— Рози?! Что это с вами? — все слова вмиг застыли на бледнеющих губах рассмотревшего ее лицо Мэрдена.
— Родовой обычай, дорогой, прабабушка была оборотнем… не бойся, я только легонько укушу… в шейку… чтобы скрепить твоей кровью нашу помолвку… а потом можешь меня поцеловать…
— Н-не нужно… — еле выдавил ловелас, и только воспоминание о наблюдавших за ними приятелях удержало его на месте, — я п-пошутил…
— А я — нет! — Зловещий рык родился, казалось не на губах девушки, а под сводами комнаты, и Рози шагнула еще ближе, —
Мелькнули алым отсветом неестественно огромные глаза, острой белизной сверкнули в приоткрытом ротике мощные, как у волка клыки, предвкушающе облизнул губы жадный розовый язычок — и барон не выдержал.
Мигом развернулся, перекинул ноги через кушетку и устремился прочь… однако уже в следующий миг с ужасом осознал, что слишком запоздал с этим решением. Что-то остро впилось ему в плечи, уверенно дернуло назад, и Мэрден, теряя остатки рассудительности, рванулся изо всех сил. Однако продвинулся не больше, чем на шаг, странная и далеко не девичья сила держала крепче цепей, не давая не только убежать, но и вырваться.
Все рассказы и байки про оборотней мгновенно проснулись в мозгу повесы, разрастаясь стремительно, как пена на молоке, проползли внутрь, сковывая желудок и сердце ледяным отчаянием.
— Пощади… — падая на колени, взвыл барон, — отпусти… я хорошо заплачу… бриллиантовое колье куплю… и диадему… и серьги…
— А как же любовь? — притворно пригорюнилась Рози, — вы же клялись, господин Мэрден! И поцелуй в залог требовали! Все слышали?
— Все, — раздался из дальнего угла женский голос, — клялся.
— Но это была шутка! — воспоминание о крутом характере отца напрочь убило всякие мысли о стыде и наблюдавших приятелях, — невинная шутка!
— Да? — саркастично протянула стоявшая где-то позади и сверху Рози, — и сколько раз вы так пошутили, барон?! И ведь ни разу не задумались, что ваше веселье отольется горькими слезами опозоренным девушкам! Нет, уж! Такую подлость можно смыть только кровью! Вашей, само собой.
— Пощади, — прорыдал барон, снова попытавшись рвануться и ощущая, как от этого рывка острые когти вонзились в плечи еще сильнее, — клянусь… больше никогда…
— Нет уж, ничтожество, пусть твою судьбу решают зрители… — презрительно выплюнула приговор Рози, — прошу, господа!
Мэрден на целую минуту воспарял духом, подсчитывая, во что обойдется ему молчание друзей, неизвестно как затесавшейся в их число женщины и самой Рози. Выходило — не так уж много, вполне выкрутится. Скажет отцу, что проиграл знатным приятелям, на дружбе сына со знатью тот не экономил. Всегда говорил, что связи дороже денег.
Но когда в низко висящих люстрах начали одна за другой загораться свечи, умышленно загодя погашенные шутниками, а из всех углов к барону неторопливо двинулись скрытые под длинными вуалями мужские и женские фигуры, барон понял, что это окончательный провал.
— Но она ведь сама согласилась сюда прийти… — тоскливо проныл потерявший всякий лоск негодяй, и тут вспомнил
— Ошибаетесь, неуважаемый! Это просто игрушки!
Мэрден обнаружил, что она уже стоит перед ним, и, ехидно усмехаясь, неторопливо снимает виртуозно изготовленное пенсне с алыми стеклами и вынимает из ротика фальшивые челюсти с огромными клыками.
— А лапы?! — оскорбленно взвыл негодяй, и услыхал в ответ дружный язвительный смех.
И только в этот момент до него дошло, что раз Рози стоит перед ним, то держать его может только ее сообщник! Барон оглянулся — и никого рядом не обнаружил. Только торчали из плеч кованые когти, наподобие тех, какими стражники ловят наглых ярморочных воришек, да бешеных собак. И тянувшаяся от них шелковая бечева вела ко второй паре, ловко закрепленной за край кушетки.
— Ну, и как мы с ним поступим? — задал вопрос тот же спокойный женский голос, — и с его дружками?! Может, разденем до исподнего и проведем по залам, чтобы публика повеселилась?!
— Вы не посмеете… — пока барон выдирал из ткани острые крючья, его извращенный разум подонка лихорадочно искал пути к спасению, — еще не знаете, что с вами тогда сделает мой отец! Со всеми! Да он… королю пожалуется! Король вас всех… в деревню… самую паршивую… на границу с ханством! Да вы даже тряпки свои снять побоитесь!
— Я не побоюсь, — Шагнул вперед один из мужчин и спокойно сдернул накидку, — поподробнее, пожалуйста про то, что сделает со мной твой отец.
— О-оо… — горестный вой ловеласа, вмиг узнавшего Лоурдена, взвился к потолку, — ваше величество… пощадите…
Он забыл и про честь и про достоинство, так и не встав с колен полз по роскошному ковру к ногам короля, с явным намерением облобызать его сапоги.
— Убрать, — передернувшись от презрения и отступая, уронил король, и в тот же миг прозвучал тревожный свисток Змея.
— Служим королю! — едва ворвавшиеся стражники рассмотрели в ярком свете сотни свечей необычную картину, как мигом окружили своего правителя и выхватили оружие.
— Молодцы, — отозвался граф, одновременно с Олтерном снимая накидку, — взять вот этого… господина, связать и увести в камеру. А вот этих, — он указал на толпу бледных зрителей со связанными руками и заткнутыми салфетками ртами, — вывести за ворота и не пускать во дворец до особого распоряжения его величества.
— Спасибо, Дагорд, — задумчиво произнес король, когда за стражниками закрылись двери, — вы всегда меня спасаете… я это помню. А кто же у нас под накидками?
— Все свои, — поднимая вуаль, мирно объявила настоятельница и вдруг настороженно взглянула в сторону входа, точно зная, что никто не мог прорваться мимо охранявших его гвардейцев.
— Здесь спрашивают герцога Адерского, — осторожно приоткрыв дверь, вежливо произнес старший из воинов.
— Иду, — сбросивший шифон вслед за другом Геверт уже торопливо шагал к выходу.