Сестры
Шрифт:
— А как же правда жизни? — спросила Лиза, стараясь потянуть время. Ей нравилось наблюдать за сестрой: столько энергии, бодрости. И потом — она действительно красива!
— И почему все досталось тебе?
— Ну, во-первых, не все. — Младшая была великодушна. — Но если говорить о правде жизни…
Лиза ткнула ехидину в бок, обе захохотали.
— Катя! — В коридор заглянула мама. — Все перед зеркалом вертишься? Сколько можно!
— Исчезаю, — проворковала Катерина и на самом деле исчезла за дверью, на прощание шепнув: — Держись, сестрица.
Лиза
— Просто свет яркий, — сказала сама себе и принялась чистить зубы. У нее никогда не было претензий к своей внешности. Что дано, то дано — в этом мире есть вещи поважнее. Так примерно рассуждала Лиза и ошибалась.
Мимо нее действительно можно было пройти, не заметив. Но, уж обратив на девушку внимание, забыть нежные линии ее лица, глубокие выразительные глаза было бы трудно. Весь ее облик — может, за счет светлых волос или голубизны глаз — казался светлым. Как и Катя, старшая обладала прекрасной фигурой: Однако Катерина с детства считалась признанной красоткой. А Лиза всегда оставалась в тени, сохраняя за собой репутацию девушки интеллектуальной, то есть, иными словами, занудливой и внешне малоинтересной. Да и сама она полагала, что ее сила не во внешности, а в чем-то гораздо более глубинном. Наверное, поэтому никогда не пользовалась косметикой, одевалась во что придется, главным в одежде считая удобство и опрятность. Так и повелось. Так все и привыкли.
— Лиза! — В дверь постучала мама. — Ты жива там? Завтрак уже на столе! Выходи!
— Ни минуты покоя, — вздохнула свежеиспеченная студентка и послушно вышла из ванной. Спорить с мамой было бесполезно. К этому тоже привыкли все.
Пока переодевалась, примчалась Катька. И сразу громко, но на ухо:
— Угадай!
Лиза невольно поморщилась:
— Ну что опять у тебя?
— Ну, кого я встретила? — Катя от нетерпения чуть пританцовывала. — Давай с трех раз.
— Юльку?
Энергичное мотание головой.
— Мимо.
Лиза, сощурившись, посмотрела на сестру. Конечно, она прекрасно понимала, что в такое радостно-возбужденное состояние ни одна из девчонок привести Катю не в состоянии. Только кто-то из ребят. И даже знала кто. Однако угадывать не хотелось.
— Сдаюсь.
— Кирилла, балда! — Катя победно засмеялась. — У него сегодня последний экзамен. Знаешь, куда поступают умные люди?
— На юридический, — бросила Лиза равнодушно. — Пойдем завтракать, а то мама сейчас вой поднимет.
Немного разочарованная, Катерина поплелась за сестрой.
— Хотела бы я посмотреть на человека, который способен тебя растормошить, — бормотала она спине Лизы. — Хоть бы вид сделала.
— Зачем?
— Ради приличия. Чтобы другим приятно было…
— Не вижу необходимости, — отрезала Лиза. Она и сама не могла понять, почему ее охватило раздражение — на сестру, на маму, на весь мир.
— С утра — и уже цапаетесь?
— Все в порядке,
Катя — полная противоположность: ноги вытянула, на стуле развалилась, рожицу скорчила.
— Как маленькие, — привычно проворчала Любовь Константиновна. И чуть погодя: — Какие на сегодня планы?
— Я с друзьями встречаюсь, — быстро ответила Катя.
— Опять?
— Каникулы ведь! Последний месяц остался…
— Именно поэтому я считаю, — тон матери стал категоричен, — что август вы вместе с Елизаветой должны провести в деревне у бабушки. Подышите свежим воздухом, фруктов, ягод поедите…
— Мам, — взмолилась Катя, — ты что! Это же тоска несусветная!
— У меня и без тебя голова кругом идет! Надоело, что ты целыми днями и вечерами где-то шляешься. Там хоть под присмотром будешь. Ты, Лиза, должна повлиять на сестру.
Лиза невольно усмехнулась.
Катя, расстроенная едва не до слез, вылетела из-за стола, недоев. Умчалась в комнату, и дверь за ней захлопнулась сердито, как сообщница.
— Вопрос решенный, — поставила точку Любовь Константиновна.
— Папа знает?
— Перед работой я ему обо всем сказала. И он полностью меня поддержал в этом вопросе.
— Мам, ты не на собрании, — Лиза встала из-за стола. — Я вымою посуду.
— Вся надежда на тебя, — вздохнула за ее спиной мама. — Я что-то последнее время очень беспокоюсь за Катерину. Вечно где-то пропадает, с кем она там проводит время, понятия не имею. Вдруг со швалью какой связалась?
— Мама! Ну о чем ты, — Лиза вдруг почувствовала, что устала. Бесконечно устала от навязываемой ответственности, от Катькиных взбрыков и маминых причитаний. На миг представилось: деревня, тишина, покой. И пусть себе Катька шляется, где ей вздумается. — Когда поедем?
— Послезавтра, — с облегчением проговорила Любовь Константиновна. Больше всего она боялась, что откажется старшая.
— Ну что ж, отлично, — улыбнулась та. — Значит, послезавтра.
2
Первые две недели августа были смыты дождем. Хныкающая Катька словно привезла непогоду с собой из Москвы. Дни были безнадежно похожи друг на друга. Катерина, измучившая и себя, и Лизу, и бабушку бесконечным нытьем, каждый день с садистским удовлетворением заводила:
— А я говорила, что мы тут с тоски помрем. Вот и получите, уважаемая Лизавета Никитична, по полной программе.
Но только слова ее били явно мимо цели.
Сестра наслаждалась жизнью. Шуршание воды по крыше приводило ее в восторг, свежесть совсем еще не холодных дождей будила неясные, будто из другой жизни, воспоминания: размытая беседка, склоненные к лицу мокрые блестящие листья глубоко-зеленого цвета, брошенная на скамейке раскрытая книжка с намокшими страницами… Лиза садилась на веранде у окна и смотрела на лужи, на исклеванный каплями пруд, на серое прекрасное небо.