Сетевая игра
Шрифт:
Доедая второй десерт (дали целых две свинки за всё это дело), договорился с какой-то Галиной Евгеньевной, что подъедет к дому в частном секторе к восьми вечера (раньше она не могла). Чтобы не прохлаждаться, зарулил Пашка после кафехи в стоматологию и обменял тысячу баллов на двадцать пять косарей. Может, целителем заделаться? Дать объяву, как та ведьма, которая пытается у бабки Лиды дом отхапать. После первых выздоровевших к нему очередь выстроится километровая…
Опять зачесалось от дурной мысли наведаться к гадалке. Пашка даже посмотрел, где тётка из воспоминания бабули живёт. Но это было далеко, и не
Несмотря на то что из-за стоматологии Пашка к восьми припозднился, ждать садаводшу пришлось ещё минут двадцать. За невысоким деревянным забором вдали виднелись цветы с нагуглиных картинок.
И чё с ними надо будет делать? Посадить у кого-то на могиле в полночь? Подарить Пионовой, чтобы починить её фригидность? Или чего доброго Островской послать, чтобы протоптаться по Пашкиной гордости?
Всё чаще начинало казаться, что прилога «подстраивает» вовсе не наилучший исход, а сплошные подлянки и лажи. Ок, допустим, дом бабкин она спасала. Но так-то мог бы Пашка бабке-дуре сам дом купить, и была бы она ему обязана, и перестала бы обзывать охламоном, и вообще.
А остальное…
— Прости, дружок, задержалась на работе, — запыхавшимся голосом обратилась к Пашке немного раскрасневшаяся тётка лет пятидесяти в отчётливо подмокшей на подмышках белой блузке. Были на тётке ещё чёрные офисные штаны со стрелками, как на батином выходном костюме для свадеб и похорон, и туфли на каблуке. Короче, вообще не тянула она на торговку цветами. — Ты же за бархатцами?
Пашка кивнул.
— Проходи, — завозилась согнутой и сунутой за забор рукой в районе внутреннего засова калитки тётка. — Извини, не думала, что так задержусь. Погоди минут десять максимум, я быстро отсажу тебе с клумбы, только передник надену. Обычно к семи я уже дома как штык. Но сейчас очень многое поменялось. Я ведь у нашего мэра личный секретарь. Новая метла по-новому метёт. Но такой человек хороший, столько уж всего сделать успел. И такой приятный, что и задержаться не грех ради хорошего де… Юноша, ты в порядке? — забеспокоилась тётка, завязывая снятый с крючка на внешней стене дома огромный клеёнчатый передник.
Пашка моргнул, ухмыльнулся и кивнул.
— Как ухаживать — знаешь?
— Я для бабушки своей, это она просила, — восторженно выдавил Пашка, протягивая деньги. — Спасибо.
Выходил из двора Соколов-младший так, словно на его голове появилась корона. Вот это завтра Марципан приколится! Можно и не говорить, что это по квесту. Или сказать — пусть завидуют, какие игруха ему бонусы даёт.
Потом подумалось, что Славкин квест мог к другому какому-то работнику мэрии привести. И очень захотелось Пашке заявить о своём открытии первым. Так что он написал в общий чатик, созданный по идее суки-Островской, что нашёл секретаршу историка и знает её домашний адрес.
В ответ Васин начал кидать скрины прилоги, видимо, фэйковой, но выглядели они как настоящие, наделанные с «Дополненной реальности». Потом прислал видос — запись с экрана. Проклацал менюшки. При входе в «Достижения» выскакивало окно:
«Ваши награды обнулены за привышение допустимых границ работы с устройством».
Пока Пашка досматривал видос, от Островской пришло: «Превышение»
«Может в гости заедишь всё проверишь?»
«Походу, надо» — написала Островская и добавила смайл из букв «О» и нижнего подчёркивания.
«Заедешь» через «е», дятел' — прислал Слава.
«Ещё бы запятых в переписке требовали на местах», — скривившись, подумал Пашка.
Хотя ошибки в прилоге реально могут слить историку фэйк. Это что, Васин к мразине яйца подкатывает? Офигеть… Ну-ну, так ему и надо. Лихо отхватит в итоге как пить дать.
Пашка вошёл в «Дополненную реальность», разбил льва и «G» на боку.
«Вы достигли 98-го уровня!» – уведомила игра.
Блин. Он открыл достижения. Жратва и дрочка были самым перспективным, чтобы быстро добрать сотый: свинок имелось сейчас сорок восемь, а овнов — сто семнадцать. И, с одной стороны, хотелось уже наконец-то понять, станет ли сотый уровень спасением для отца, а с другой… Было муторно и как-то боязно. Потому что, если Слава прав и поменять можно только воспоминания о прошлом, — то хер пойми, что вообще делать, разве что реально к той гадалке идти. А с другой, если поменять-таки можно событие, то… Надо будет не напортачить, это — во-первых, и во-вторых, как-то обставить возвращение бати. Чё он будет помнить, откуда вообще вернётся? А если зомбак какой-то выйдет, как в «Кладбище домашних животных», или ещё какая жесть?..
Закусив губу, глянул Пашка следующее задание:
«55. Помирись с Анатолием Востриковым. Награда — 40 000 баллов».
Младший Соколов выругался. Так-то помириться ему хотелось, но, чтобы этот придурок извинился за свои психи. И в особенности потому что был он, походу прав: Слава лихо его подставил с Островской…
Пашка замер, не донеся занесённую ногу до земли на очередном шаге. Слава предал, согласившись сотрудничать с Островской… А Толик послал за то, что он, Пашка, сотрудничал со Славой…
«Но это же совсем разные вещи!!!» — в ярости подумал Пашка, топнув наконец ногой, и получил дракона. Вещи были, очевидно, не разные, а пипец какие похожие, прямо как сраные близнецы. Но признавать это Пашка не собирался!
Потому как, вообще-то, Люсе грозила опасность, а может, и самому Толику. И Пашка только поэтому пошёл к Славе. Выбора у него не было! Вариантов! А сейчас треш, но обобщённый. И додуматься до таблов можно было, а без второго телефона с установленной игрухой вернуть Пашкин, — нет. Поэтому Толик борщит, а Пашка прав, вот что.
— Бля, — выругался снова Соколов-младший, пнув камень кроссовкой.
Быть неправым Пашка ненавидел. И потому в его голове всегда назревала фантасмагорическая система доводов и зависимых факторов вокруг сомнительного поступка. Вся эта мешанина уводила в самые нежданные дали и в целом со временем могла оправдать что угодно. По-честному оправдать так, что становилось понятно: все кругом повально гандоны, а Пашка — сторона правая и пострадавшая.
К дому Толика Пашка подошёл нехотя. Даже почти надеялся, что того нет.