Сетра Лавоуд
Шрифт:
— Стал бы что? — спросил Шант, в глазах которого вспыхнул огонь.
Кааврен не отвел взгляд. — Не пытайтесь провоцировать меня, молодой Дзур; я клянусь вам, что ничего хорошего не получится, если мы с вами начнем играть в эти игры.
— А почему и нет? Я уже не сражался — сколько?
— Двенадцать недель, — сказала Льючин. — И вы не должны сражаться сейчас.
— И тем не менее…
— Вы можете себе представить, — продолжала Льючин, — что почувствует Пиро, когда узнает, что вы и его отец поубивали один другого? Вы можете объяснить мне,
Кааврен кивнул головой. — Мадам, вы замечательно сформулировали мои мысли.
— Очень хорошо, — сказала Льючин.
— Вы правы, — сказал Шант, с сожалением вздыхая.
— Итак, сэр, — продолжала Льчин, — если вам больше нечего сказать…
— Пожалуйста, — сказал Кааврен.
Льючин опустила глаза. — Мне очень жаль. Я все понимаю, но не могу. Он доверил это нам и только нам. Сделать то, что вы просите, означало бы предать его.
Кааврен задумался, потом сказал, — Хорошо, но вы можете, по меньшей мере, передать ему, что я хочу поговорить с ним?
Льючин медленно кивнула. — Очень хорошо. Это, действительно, я могу сделать.
— И очень скоро, — добавил Шант.
Кааврен встал, скованно поклонился каждому из них, и взял свой пояс с рапирой, хотя и не надел его, пока не оказался снаружи. Затем он опять сел на своего коня и медленно поехал по Адриланке, потуже натянув на плечи свой тяжелый шерстяной плащ.
Однако, вместо того, чтобы вернуться в Особняк Уайткрест, он повернул на Улицу Канала, и, спустя короткое время, оказался в Гостинице Канала, где заказал себе еды и горячую кляву. Хозяин объяснил, что в его заведении не подают этот самый благородный напиток, но несколько мелких монет убедили его отправить мальчишку вниз по улице, и юный Текла быстро вернулся с дымящимся стаканом напитка, приготовленным именно так, как хотел Тиаса — он сделал это тем более охотно, что Кааврен был единственным дворянином в гостинице, и вообще первым, кто вошел в ее дверь за весь год, и хозяин надеялся, угодив ему, привлечь новых клиентов.
Кааврен сел в угол и, не торопясь, выпил свою кляву, а, закончив, заказал еще один стакан, который ему принесли даже еще расторопнее, чем первый. К тому времени, когда Кааврен допил его, он вполне созрел, чтобы съесть ленч, что он и сделал, умяв целую тарелку тушеного мяса ягненка с толтым куском поджаренного хлеба и стаканом вина. Свой ленч он ел медленно, и не по тому, что смаковал тушеное мясо (хотя, на самом деле, это было совершенно почтенное мясо, каким ему и полагается быть), а скорее для того, чтобы потянуть время.
И он был вознагражден, потому что едва гостиничный слуга успел убрать тарелку и получить заказ на второй стакан вина, как к Кааврену уже присоедился еще один человек.
— Желаю вам доброго утра, Пэл.
— Утра? Мой друг, уже давно заполдень.
— Неужели? Ну, тогда дело хуже; полдня потряно.
Пел улыбнулся ему такой улыбкой, которой только он, или возможно другой Йенди, умел улыбаться. — Я бы не сказал, что потерял
Кааврен внимательно поглядел на него.
— То есть вы хорошо использовали этот день?
— Кочечно. И даже очень хорошо.
— Тогда вы…
— Сделал открытие.
— Как, так быстро?
— А почему еще, как вы думаете, я здесь?
— Понятия не имею. Так как, что касается меня, моя идея полностью провалилась.
— Я думаю, что не полностью.
— Но это правда; единственное, что пришло мне в голову — попросить их узнать у Пиро, согласится ли он дать мне знать, где он находится.
— Не посчитайте это за хвастовство, дорогой друг, если я вам скажу, что предвидел, что все так и произойдет?
— Ни в малейшей степени, Пэл. Вы знаете меня, возможно, лучше, чем я сам знаю себя.
— Точно. И я не только угадал, что так и будет, но и…
— Да, что вы сделали?
— Я придумал, как использовать это знание.
— И каким образом вы решили использовать его?
— Боюсь, что вы бы не одобрили его, если бы я заранее рассказал вам о своем плане.
— Вы должны понимать, Пэл, что я не совсем понял то, что вы имели честь сказать мне.
— Тогда разрешите мне просто рассказать всю историю, и тогда, да, вы поймете все.
— Очень хорошо, я буду нем, как Экрасанит.
— И это самое лучшее, поверьте мне. Итак, не прошло и получаса после вашего ухода, как из двери вышла девушка-служанка, которую, очевидно, послали в город с каким-то поручением. Кстати, вы не заметили, насколько она хороша?
— Как, разве вы были там?
— О, за домом, да, во время ваших…переговоров.
— Но… не имеет значения, мий друг, продолжайте. И куда эта девушка отправилась?
— Куда же еще, как не в почтовый дом на улице Достойного Пути, совсем недалеко от Девяти Камней.
— А, а! Ее послали отправить письмо!
— Точно. И доказательство этого она держала в руке, пока шла.
— Отправить от имени хозяина или хозяйки?
— Обоих, насколько мы можем предположить.
— К Пиро! — воскликнул Кааврен, и хитроумный план Пэла наконец-то дошел до него.
— И этом можно быть почти уверенным.
— Ну, и что вы тогда сделали?
— Что я сделал? Очень просто, последовал за ней.
— Да, и?
— А потом я заблудился.
— Как, заблудились?
— Увы, да. Вы же знаете, что я только первый год живу в Адриланке, и никогда не бывал в этой части города.
— Да, но что вы сделали тогда?
— То, что делает любой, когда заблудится: попросил помочь мне.
— И кого?
— Максу, конечно.
— Максу?
— Да, эту хорошенькую девушку-служанку.
— А, а! И она сумела помочь вам выйти из этого трудного положения?
— О, она сделала это без малейших затруднений. Она показала мне на тот самый перекресток, где мне надо было повернуть, чтобы добраться до моей цели.
— И какая же цель была у вас?
— Ну, вот эта самая милая гостиница, где мы с вами сейчас находимся.