Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
– Здесь его нет.
После этого Джастин решил прекратить расспросы. Каждая респектабельная семья, включая и его собственную, имела свои скелеты в шкафу; обычно эти тайны касались жен, сбежавших с другими мужчинами или впавших в нервное расстройство, отчего доживали свой век взаперти. О покойной миссис Фабрей он, впрочем, ничего плохого – да и вообще ничего – не слышал. Никто из тех, с кем он разговаривал об этой семье, ни разу так и не упомянул о ней. Поэтому в конце концов он перестал беспокоиться на этот счет, решив, что неотразимая красота Мадлен и так необходимые ему деньги с лихвой перевесят тот ореол таинственности,
Что касается самой Мадлен, если у нее и были какие-то недостатки, то это ее очевидный ум и желание высказывать свое мнение по вопросам, которые обычно являлись привилегией мужчин. Фабрей позаботился о том, чтобы дочь получила лучшее образование, доступное молодой женщине в Новом Орлеане, – его давала школа, основанная урсулинками. У Фабрея было много друзей в городской католической общине, и все знали, что к нему всегда можно обратиться за помощью в трудные для Римской церкви времена. Сначала урсулинки не хотели брать в ученицы протестантку, но Фабрею удалось сломить их сопротивление, после того как он сделал щедрые пожертвования больнице и сиротскому приюту, которые они содержали.
Прямолинейность Мадлен не казалась Джастину серьезным препятствием. Он умел справляться с проблемами такого рода, хотя и не собирался открывать свои методы до того, как девушка станет его законной женой.
Перед отъездом он попросил у Фабрея разрешения сделать предложение Мадлен и получил его. Мадлен выслушала довольно длинное объяснение в любви, и Джастин уже предвкушал ее кроткое согласие. Но она ответила отказом, хотя и поблагодарила его несколько раз за столь лестные слова.
В тот вечер, чтобы облегчить свое физическое и душевное разочарование, Джастин снял на улице шлюху и жестоко ее избил кулаками и тростью. После того как она с трудом выбралась из его комнаты в отеле, Джастин больше часа лежал без сна в темноте, вспоминая выражение лица Мадлен в тот момент, когда она ему отказывала. В конце концов он пришел к выводу, что это был страх. Поскольку самого его она бояться вряд ли могла, решил Джастин, ведь он был сама обходительность, то, скорее всего, прекрасная креолка просто боялась замужества. Это было обычным явлением среди юных девушек, и с этим он вполне мог справиться. Так или иначе, он счел отказ лишь отсрочкой, но никак не полным поражением.
В последовавшие затем недели и месяцы Джастин посылал девушке длинные цветистые любовные письма, снова и снова повторяя свое предложение. Она каждый раз отвечала вежливыми фразами благодарности и отказа. А потом вдруг с ее отцом случился удар, и все изменилось.
Джастин так и не узнал, почему произошли эти перемены. Возможно, Фабрей боялся, что долго не проживет, и удвоил усилия к тому, чтобы надежно пристроить свое дитя, до того как покинет этот мир. Как бы то ни было, Мадлен согласилась, и уже вскоре они обо всем договорились. Финансовое вознаграждение Джастина за долгую осаду оказалось в высшей степени щедрым. И вдобавок уже совсем скоро он с полным правом сможет заполучить Мадлен…
Фрэнсис бесцеремонно вернул брата к реальности:
– Послушай меня, Джастин, ты не должен позволять ей быть слишком независимой для ее же собственного блага. И для твоего тоже. Жена не должна высказываться на политические темы, и уж тем более публично.
– Разумеется, я с тобой согласен, но я же не могу все изменить за один день. Это
Фрэнсис фыркнул:
– Удивлюсь, если ты вообще сможешь справиться с этой молодой особой.
Джастин положил крупную руку с наманикюренными ногтями на плечо брата:
– Разве твой опыт обращения с чистокровными лошадьми ничему тебя не научил? Норовистая женщина ничем не отличается от норовистой кобылки. И той и другой просто нужно показать, кто тут хозяин. – Он сделал глоток пунша и пробормотал: – Сломать ее.
– Надеюсь, ты понимаешь, о чем говоришь. – В голосе Фрэнсиса звучало сомнение, хотя его опыт общения с женщинами и ограничивался рабынями, проститутками и собственной глупой и забитой женой. – Креолы никогда не отличались покорностью. Это же латинская кровь… Ты здорово рисковал, женясь на ней.
– Ерунда! Это не важно, что Мадлен из Нового Орлеана. Она всего лишь женщина. А у женщин ума не намного больше, чем у лошадей, что бы они ни пытались из себя изображать. Она не посме… Черт, это что такое?
Он резко повернулся, услышав громкие крики и грохот перевернутого стола.
– Там что, уже драка? – И бросился на шум.
За несколько минут до этого кузен Чарльз сидел, привалившись к стволу виргинского дуба, в окончательно измятом и испачканном костюме и держал на коленях вторую тарелку жареного мяса, такую же огромную, как и первая. На его ноги упала чья-то тень.
Подняв голову, Чарльз увидел тощего расфуфыренного мальчишку, за спиной которого стояли трое его приятелей. Мальчик, на пару лет старше самого Чарльза, был из семьи Смит.
– Ну и ну! Это же тот зверек из Монт-Роял! – глядя на сидевшего Чарльза сверху вниз, произнес юный Смит, красуясь перед дружками. – Нашел укромное местечко. Прячешься?
Чарльз посмотрел на него и кивнул:
– Верно.
Смит улыбнулся и потрогал свой шейный платок:
– Вот как? Боишься?
– Кого? Тебя? Не слишком. Просто хотел спокойно поесть.
– А может стыдишься своего затрапезного вида? Вы только взгляните на него, джентльмены, – продолжил Смит с преувеличенной важностью. – Подивитесь на его замызганную одежду! Обратите свои лорнеты на отвратительную стрижку! И уж конечно, не обойдите вниманием эти вымазанные грязью щеки! Разве похож он на Мэйна? Скорее на какую-нибудь белую шваль!
Чарльз почувствовал, как закипает кровь, но сдержал гнев, сообразив, что только еще больше разозлит Смита, если сохранит невозмутимость. Так и случилось. Пока дружки Смита продолжали изощряться в остроумии, подшучивая над Чарльзом, сам Смит вдруг перестал улыбаться.
– А ну-ка, встань и посмотри на тех, кто лучше тебя, когда к тебе обращаются, щенок! – Он взял Чарльза за левое ухо и резко дернул.
Недолго думая, Чарльз швырнул в него тарелку. Мясо и подлива заляпали небесно-голубой жилет. Друзья Смита расхохотались. Взбешенный, он обернулся к ним, а Чарльз за это время успел вскочить, схватить его сзади за оба уха и что есть силы вывернуть их.
Смит завизжал.
– Ах ты, маленький оборванец! – рявкнул один из его друзей.
Он попытался поймать Чарльза, но тот увернулся, со смехом отскочил за дерево и помчался к гостям. Он был уверен, что Смит и его компания не посмеют устроить драку на людях, но недооценил их горячий нрав – мальчишки рванулись следом за ним.