Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
Молодой офицер направился к Билли. От его волос пахло коричным маслом. Свита за его спиной ловила каждое его слово. В палатку неуверенно вошла грязная рыжая собака, явно шелудивая. К лагерю прибивались десятки собак, одни жили здесь постоянно, другие приходили только поесть. Эта пошла прямиком к Кастеру и потерлась об его сапог. С десяток других офицеров за шаткими столами прервали свои разговоры, чтобы послушать второго лейтенанта.
– Стэнтон настолько подл и настолько беззастенчиво лицемерен, что, живи он во времена Спасителя, Иуда в сравнении с ним показался бы порядочным человеком.
Несколько из слушавших
– Такие разговоры не для армии. Она и так уже слишком политизирована.
– Слишком? А я думаю – недостаточно.
Свита немедленно поддержала заявление согласными кивками и ударами кулаков по столу.
– Нет, лейтенант Кастер, – не уступал Билли, – прежде всего нас должна заботить победа в этой войне, а не то, можно или нет, – вдруг вспомнил он подходящий пример, – каким-то певцам выступать в наших гарнизонах.
– О, так вы о той дурацкой семейке Хатчинсон? [48]
– Да. Мой брат служит в военном министерстве, и он считает, что это решение было ошибочным. Мало того что их песни сами по себе довольно заурядны, так они еще и оскорбили некоторых влиятельных членов кабинета и конгрессменов.
– Выходит, ваш братец окопался в министерстве, – с издевкой произнес стоявший за спиной Кастера капитан. – Ничего не скажешь – храбрец.
Самообладание Билли лопнуло.
48
Американская «поющая семья» Хатчинсон, получившая наибольшую популярность в 1840-х гг. Исполняла в том числе песни на социальные темы, затрагивающие проблемы аболиционизма, равенства женщин и борьбы с пьянством.
– Он майор артиллерийского управления и выполняет очень важную работу.
– Интересно какую? – спросил Кастер с шутовской ухмылкой. – Чистит ботинки Стэнтону? Подает напитки его чернокожим гостям?
– Целует министра в задницу по первому требованию? – добавил капитан.
– Ах ты… – пробормотал Билли, рванувшись к нему.
Даже Кастер испугался:
– Капитан Роулинс, это уж чересчур…
Билли отодвинул лейтенанта в сторону и врезал кулаком в лицо капитану, который был на голову выше его. Кулак угодил наглецу в подбородок. Присутствовавшие в палатке вскочили и закричали, как на петушиных боях.
– Эй, освободите место для джентльменов!
– Не здесь! – запротестовал маркитант, размахивая дубинкой.
Никто не обратил на него внимания.
Капитан расстегнул воротник. Какой же я дурак, сказал себе Билли, сжимая и разжимая кулаки. Просто набитый дурак.
Кто-то вошел в палатку и окликнул его по имени, но Билли не повернулся, глядя в упор на капитана, который уже шагнул к нему с разъяренным криком:
– Сейчас я тебе покажу, ты, мелкий республиканский говнюк!
Огромный кулак со свистом пронесся в воздухе и въехал в лицо Билли, пока тот еще только поднимал руки. Его развернуло на месте, и он упал на стойку; из обеих ноздрей хлынула кровь. Здоровяк-капитан снова размахнулся, но Билли сумел избежать удара, подставив руку. Тогда капитан ударил его коленом в пах, и Билли опрокинулся
– Вот вы где, – произнес знакомый голос из-за спин зрителей.
– Довольно, Роулинс! – воскликнул Кастер. – Может, он и республиканец и любитель черномазых, но он заслуживает честного обращения!
– Да что вы говорите? Не может быть. – Нога в тяжелом ботинке начала опускаться; Билли попробовал откатиться в сторону, понимая, что делает это слишком медленно.
Неожиданно Роулинс дернулся назад. Ботинок, вместо того чтобы впечататься в лицо Билли, смешно задергался в воздухе. Приподнявшись на локте, Билли с изумлением увидел причину такой метаморфозы. С перекошенным от ярости лицом Лайдж Фармер держал капитана за плечи, а потом с силой отшвырнул его в сторону. Тот брякнулся оземь, вскрикнув от боли.
– Держитесь подальше от этих хлыщей, – сказал Лайдж, помогая Билли встать.
Никто не набрался смелости что-нибудь сказать, учитывая внушительные размеры Фармера и его грозный взгляд, направленный на кружок обожателей Джорджа Макклеллана.
– А вам я бы не советовал слишком распространяться об этой истории, – повернулся он к Роулинсу. – Если вы все же попытаетесь, я буду свидетельствовать против вас.
Билли взял со стойки свою фуражку и вышел из палатки. Отойдя на несколько шагов, он услышал, как Кастер снова засмеялся, к нему тут же присоединились его дружки и даже гавкающая собака.
Окровавленное, избитое лицо горело. Лайдж коснулся его рукава:
– «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» [49] .
– Простите, Лайдж, я бы не смог. Он ударил подло, а потом еще пытался расплющить мне лицо ботинком. Хотя, возможно, я бы от этого только похорошел. Вы как думаете?
Фармер не улыбнулся и ничего не ответил. Билли тоже посерьезнел и потрогал синяки на лице.
– Вот такие офицеры и раздирают армию на части, – сказал он. – Я слышал, что такие разговоры идут, но не верил до сегодняшнего вечера.
49
Евангелие от Матфея.
– Этого следовало ожидать. Да, генерал, безусловно, обладает глубокими познаниями в военной науке, но и амбиции у него также немалые. Это видно по его приказам, его обращениям к войскам и поведению его штабных офицеров.
– И этот златокудрый лейтенант один из них.
– Да. Я приметил его еще раньше. Такого трудно не заметить. Он даже одевается так, чтобы привлечь внимание.
– Я понимаю, глупо было связываться, но они оскорбляли моего брата Джорджа, и я не смог стерпеть. Спасибо, что оттащили от меня этого капитана. Еще минута – и от моего лица мало бы что осталось. Вы появились как раз вовремя.
– Ну, это была не совсем случайность. Я искал вас. Нам приказано выступить до рассвета. Так что политические битвы пусть ведут другие. У нас своя война, и времени на глупости нет.
Билли подумал о густых лесах, сквозь которые им приходилось прорубаться, о замощенных бревнами дорогах и наведенных мостах.
– Да, это действительно так, – сказал он, – работы у нас много. Но я все равно благодарен вам, Лайдж. – Он испытывал к Фармеру такие же теплые чувства, как к своему покойному отцу.