Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
Стаут яростно уставился на демократа, у этого именитого политика была солидная репутация, но он постоянно противоречил комитету.
Стивенс тоже выглядел разгневанным.
– Хотите, чтобы ваши слова занесли в протокол, сенатор? – спросил он.
– Да, сэр, хочу.
– Пусть это будет записано, – кивнул Стивенс.
– Благодарю джентльмена из Пенсильвании, – сказал Джонсон, удовлетворенный и явно довольный.
Ничего страшного, подумал Стаут, сдерживая гнев. Они со Стивенсом и ядро республиканцев-идеалистов в конгрессе были уже счастливы тем, чего достигли расследования
Впрочем, портной из Теннесси находился в невыгодном положении, в то время как на руку республиканцам играли несчастья вроде погрома в Мемфисе. На случай если суд признает билль о гражданских правах неконституционным, комитет уже готовил Четырнадцатую поправку, которая бы вновь повторила самые существенные его пункты – полные права граждан для чернокожих, а также сокращение количества представителей в конгресс для любого штата, если на выборах таких представителей там будет отказано в праве голоса пропорциональному числу жителей мужского пола, достигших двадцати одного года.
Объединенный комитет по реконструкции должен был скоро представить свой доклад, который, без сомнения, вынудит сосредоточиться на усилиях Юга ограничить свободу незаконными средствами, особенно с помощью «черных кодексов». Доклад предложит обширные свидетельства такой деятельности и еще раз подтвердит власть конгресса. Если даже это окончательно не подорвет репутацию Джонсона в глазах общественности, Стаут и его товарищи-радикалы подготовят второй билль о правах бывших рабов, чтобы продлить работу Бюро по делам освобожденных. И пусть Джонсон снова наложит вето, они все равно возьмут верх. Армия свободы уже выступила в поход, и Стаут был одним из ее командиров.
Пожилой свидетель снова потерял самообладание. Он рыдал, несмотря на все попытки Манро успокоить его. Стивенс вышел из-за стола. Стаут встал. Они переглянулись, Стивенс подошел к свидетелю и с состраданием положил руку ему на плечо.
Сенатор Джонсон смотрел на эту сцену осуждающе. Репортеры, сидящие поодаль, торопливо скрипели перьями по бумаге. Хорошо, подумал Стаут, направляясь к двери. Завтра утром в дружественных им газетах обязательно напишут, что Стивенс, а значит, и все республиканцы продолжают сочувствовать угнетенным неграм.
Июль 1866-го. На этот раз Новый Орлеан. «Курьер» пишет, убито не менее двухсот человек.
Эндрю Дж. наложил вето на законопроект о продлении работы Бюро по делам освобожденных. Говорят, его запрет наверняка проигнорируют и Дж. будет искать способ принять ответные меры.
…И ведь нашел. Дж. осудил предложенную Четырнадцатую поправку, убеждая наш штат и весь Юг не ратифицировать ее. После чего губернатор Теннесси Браунлоу – Пастор – немедленно принял ее, уведомив Вашингтон следующим образом: «Передайте мой поклон дохлой собаке из Белого дома».
Что
ГЕНЕРАЛ ФОРРЕСТ УБИЛ ЧЕРНОКОЖЕГО
В сообщении из округа Санфлауэр, штат Миссисипи, говорится: вчера некий негр, нанятый на плантацию генерала ФОРРЕСТА, избивая свою больную жену, получил замечание от ФОРРЕСТА. После чего негр вытащил нож и напал на генерала, пытаясь его убить. ФОРРЕСТ, раненный в руку, схватил топор и убил негра. Затем генерал ФОРРЕСТ сам пришел к шерифу. Негры на плантации выступили свидетелями…
Глава 20
Деревянная Нога дорисовал в счет зим изображение Торговой компании Джексона внутри типи под крошечной Шапкой Бизона. Снаружи добавил две фигурки, размахивающие томагавками, и третью – с руками-палочками, прикрывающими развилку палочек ног. Увидев эту часть картинки, Малыш на индейский манер прикрыл рот ладонями и захихикал.
Когда снежные сугробы начали таять, в деревню шайеннов, где зимовали торговцы, прискакал какой-то белый гость. Его приветствовали широкими улыбками и радостными криками. Матери поднимали повыше младенцев, чтобы те прикоснулись к черной сутане, видневшейся из-под накидки из бизоньей шкуры. Деревянная Нога познакомил Чарльза с седоволосым иезуитским миссионером.
Шестидесятипятилетний отец Пьер-Жан Де Смет был легендарной фигурой. Родился он в Бельгии, но еще в юности эмигрировал в Америку. В 1823 году он окончил католический колледж рядом с Сент-Луисом и начал свою знаменательную службу на Равнинах. Он не только обращал индейцев в христианскую веру, но и стал их преданным сторонником. Порой он добирался даже до долины Уилламетт. Для сиу, черноногих, шайеннов и других племен он был Черной Рясой, исповедником, посредником при встречах с белыми и просто другом.
У вечернего костра Де Смет проявил прекрасное чувство юмора и замечательное знание индейских обычаев.
– Мистер Мэйн, – сказал он, – уверяю вас: если индейцы грешат против белых, то лишь потому, что белые намного больше согрешили против них. Если они гневаются, то лишь потому, что белые спровоцировали их к этому. Других объяснений я не принимаю. Только когда жестокость перестанет быть для Вашингтона официальной политикой, на Равнинах может воцариться мир.
– Вы думаете, такое возможно, отец?
– Шансов мало, – ответил Де Смет. – Алчность слишком часто побеждает добрые намерения. Но я все равно продолжаю верить и убеждениям своим не изменю. Я буду бороться за царство мира, пока меня не призовет Господь.
На западе Миссури было три наиболее оживленные дороги. Старый сухопутный Орегонский тракт проходил по долинам реки Платт; к нему примыкал новый Бозманский тракт, ведущий к золотым приискам Монтаны. Тракт на Санта-Фе шел на юго-запад, к Нью-Мексико. Лежащая между северными и южными путями дорога Смоки-Хилл, названная в честь одноименной реки, вдоль которой она в основном пролегала, вместе с другими западными дорогами шла в направлении рудников Колорадо.