Север помнит
Шрифт:
– ВИЗЕРИОН! Я НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЮ ПРИКОНЧИТЬ ЭТОГО ГРЕЙДЖОЙСКОГО УБЛЮДКА! Я СДЕЛАЮ ЭТО САМ! ВИЗЕРИОН!
Это не сработало. Ничего не произошло. Лишь обрывки пламени и отдаленный гул взрыва, да силуэт черного дракона, брата Визериона, рывками приближающегося к городским укреплениям, словно он пьян или ранен…
А потом Тирион увидел его - белый призрак в пылающей ночи. Дракон, сложив крылья, спикировал вниз, раскрыл пасть и изрыгнул огонь.
Тирион повернулся, кубарем скатился со скалы и рухнул на землю, спасаясь от столба пламени. Визерион с криком метался
– Эй, ты! Чудовище! Блядский ты ублюдок! Иди сюда! Ко мне! Думаешь, я тебя боюсь?
Судя по всему, Визерион и правда так думал, потому что он выпустил еще одну струю пламени. Спрятавшись за скалой и наблюдая, как огонь плавит песок, Тирион отчаянно надеялся на чудо – хоть это и выглядит невозможным, но, может быть, случится что-нибудь, что сможет разрушить власть Вороньего Глаза? Может быть, какой-нибудь величайший храбрец Семи Королевств нападет на этого ублюдка или даже убьет его? Даже нападая, Визерион оставался как будто слегка одурманенным, обалдевшим, что ли. Но если… если дракон все-таки освободится, то выпустит на волю всю свою нерастраченную драконью ярость…
– Тирион… – раздался позади надломленный, испуганный голосок Пенни. – Тирион!
Он не осмелился оторвать взгляд от Визериона, который вырывал с корнем пальмы, растущие по краям оазиса, превращал воду в пар, раскалывал хвостом камни, лежащие тут многие сотни лет, и всевозможными способами превращал их укрытие в руины. Это было чарующее, хотя и смертельно опасное зрелище, яркое напоминание о том, насколько неукротим, разрушителен и могуч этот дракон.
– Пенни, стой, где стоишь. Не двигайся. Не беги. – Можно подумать, у нее есть на это силы.
– Тирион…
– СТОЙ! – рявкнул Тирион. Визерион снова повернулся к ним, и его золотистые глаза были словно столбы пламени. А может быть, это и было настоящее пламя, которое на этот раз тут же погасло. Визерион запрокинул голову и закричал так, что луна, должно быть, заплакала кровавыми слезами, но у Тириона не было возможности посмотреть на луну. Он знал, что случилось с юным Мартеллом, знал, сколько людей и животных превратились в кучки обгорелых костей, - но он должен был попытаться. Это его битва.
– Эй, чудище!
Визерион замер всего в нескольких дюжинах ярдов от Тириона, переступая лапами, словно беспокойный конь, и оставляя глубокие следы на песке. Тирион запоздало подумал, что если заклятие, насланное Эуроном, и вправду каким-то чудом разрушилось, тогда дракон либо впадет в бешенство, либо попадет под власть Виктариона, как и предполагалось. Ни то ни другое ничем хорошим для Тириона не кончится, но он уже перестал надеяться, что ему удастся остаться в живых. Если вторая догадка верна, тогда Визерион скоро полетит обратно в Миэрин, и…
Ночной воздух пронзил еще один крик, доносящийся от городских стен, крик дракона, и Визерион, кажется, понял, что его брат, Дрогон, вернулся – с седоком или без. Он
– Пенни, иди сюда.
– Тирион, - захныкала она. – Что ты… я не могу…
– Мне все равно. Я тебя здесь не оставлю. Еще один полет. Мы уже так летали. Либо умрем вместе, либо выживем. Давай. Вставай.
На одно нескончаемое мгновение ему показалось, что она не встанет. Но наконец раздался шорох, и Пенни выбралась из пещеры. Тирион понял, что она изо всех сил старается равняться на него, что она по необъяснимой и ужасной причине доверила ему свою жизнь, и эта мысль разбивала ему сердце. Он повернулся, поймал ее иссохшую маленькую ручку, поднял девочку на ноги, положил ее руку себе на плечо, и они оба, два полумертвых, полубезумных карлика, поковыляли по изрытой, выжженной земле навстречу дракону.
Как и прежде, все получилось на удивление легко. Тирион одной рукой схватился за шею Визериона и вместе с Пенни залез на чешуйчатую спину, в такое место, куда дракон не мог достать челюстями. Как только они уселись, Визерион с криком расправил крылья и взмыл в ночное небо, словно снаряд катапульты.
Тирион хотел закрыть глаза, лишь бы не смотреть вниз, но именно он все затеял, поэтому у него не было права отворачиваться. С каждым мощным взмахом драконьих крыльев они приближались к Миэрину. Тирион протер глаза – это не обрывки пламени после взрыва, это алый рассвет, солнце вот-вот взойдет – и увидел человеческую фигуру. Нет, две. Нет, три. Одна упала. Вторая побежала. Третья последовала за второй.
Тирион бессознательно сжал шею Визериона, словно натягивая поводья лошади, и дракон круто повернул вниз. А вдруг черный дракон решит, что это угроза, подумал Тирион, но тут же увидел Дрогона - тот распростерся на крепостной стене и горестно, почти по-человечески, кричал: сверху было хорошо видно, что перепонка его крыла сильно порвана. Неподалеку Тирион заметил высокого человека, стоящего на коленях; на его рубахе расплывалось кровавое пятно, и…
Мормонт.
Будь я проклят, если понимаю, что происходит. Будь я проклят. Но тут нет никаких сомнений: это сир Джорах Мормонт, и, судя по всему, его только что ударили ножом в спину. Я сказал ему, что если он прилетит верхом на Дрогоне, держа Дейенерис в объятьях, мы поспешим его поздравить. Неужели этот глупый упрямый медведь действительно завоевал сердце своей прекрасной девы, и все это лишь для того, чтобы…
Они едва сами не рухнули вниз, и Тирион резко потянул Визериона вверх, так что драконьи когти, чиркнув по камню, высекли целый фонтан искр, но, по крайней мере, не зацепили сира Джораха. Судя по всему, его ударил ножом кто-то из тех двоих, которые только что убежали, но у Тириона и без того было достаточно забот, чтобы раздумывать об этом. Он с трудом заставил фыркающего Визериона развернуться и остановиться. Мормонт поднял глаза в ожидании немедленной гибели, но через мгновение на его лице отразилось замешательство.