Северная Академия. Претендентка на гильотину

Ветреная Инга

— Мда, не повезло Корнелии. Вряд ли ей удастся вызвать когда-нибудь симпатию Габриэля! — сочувственно посетовал Мэттью. — Ведь он всегда будет помнить ее огромные мохнатые паучьи лапки.

Не выдержав сострадания со стороны нашего огненного друга к столичной индюшке, мы дружно рассмеялись.

— А я и не предполагал, что вы окажетесь до такой степени странными! — рассматривая нас широкими от удивления глазами, прошептал себе под нос, до сих пор скромно молчавший, Энтони.

— Ничего страшного, привыкнешь! — уверенно заявила Мадина. —

Мы же к вашим странностям привыкаем, вот и вам придется смириться с некоторыми нашими особенностями.

На пару минут наша заядлая экспериментаторша ушла в себя, мы тоже сохраняли молчание, стараясь ей не мешать.

— Значит у Габриэля повышается степень агрессии и снижается степень адекватности, — словно записывая в журнал наблюдений, сформулировала Мади свой вывод.

— Он переступает все границы дозволенного! Нападение на профессора — это непозволительно! — Ифа была не на шутку встревожена.

— Энтони, — обратилась я к подопытному «кролику» своей соседки. — Подскажи, пожалуйста, а Габриэль всегда был столь несдержан в своих эмоциях?

Молодой аристократ ответил не сразу. Он прошелся по столовой взглядом, словно искал объект нашего обсуждения, но Габриэль на ужине пока не появился. Мы уже не надеялись на ответ, когда Энтони все же заговорил, правда очень тщательно подбирая слова:

— Мой друг всегда позволял себе некоторые вольности и, бывало, грубил преподавателям нашей Столичной Академии. Но чтобы бросаться на них с кулаками? Такое произошло впервые!

— А раньше он также активно ухаживал за девушками и недружелюбно отпугивал от своей избранницы конкурентов? — с интересом заглянув в глаза парню, задала вопрос Мадина.

Польщённый ее вниманием, виконт стал отвечать на вопрос более охотно:

— Нет, все было как раз наоборот! Это толпы девушек осаждали Габриэля, словно неприступную крепость, а он выбирал, кто из них может временно занять место рядом с ним.

— Насколько временно? — к опросу знатного отпрыска присоединилась Ифа.

— Кратковременно! — сделав ударение на первый слог, уточнил Энтони исключительно для Мади.

Та благосклонно оценила его лояльность, кокетливо улыбаясь.

— Значит, отношения Габриэля с Самирой, можно сказать, затянулись?! — задумчиво спросил Мэтт.

— Мы тоже пребываем в некотором недоумении, наблюдая за ним. Но, может, Габриэлю повезло, и он нашел свою единственную? Как, впрочем, и я, — неожиданно разоткровенничался аристократ, при этом преданно заглядывая Мади в глаза и нежно поглаживая пальчики ее правой руки.

— А скажи, пожалуйста, Габриэль всегда был настолько обходителен со своими пассиями, как с Самирой? Ранее вам с друзьями случалось наблюдать столь экспрессивные сцены ревности? — не унималась я, отрывая парня от любования своей «ясноглазой звездой».

— В том-то и дело, что ранее Габриэль забывал о существовании своих подружек, как только видел новое хорошенькое личико на своем горизонте. А чувство ревности наш друг познал впервые

рядом с Самирой, — возможность прикоснуться к тонким пальчикам Мадины явно подтолкнула Энтони на откровенность.

Нам было о чем задуматься. После приема приворотного зелья поведение Габриля резко изменилось. Целью Мадины при создании своего усовершенствованного творения было привлечь к себе интерес молодых людей, вызвать симпатию, акцентировать внимание на своих плюсах, но никак не поработить и лишить их разума! А вот с позером происходил именно второй вариант!

Глава 43

— Энтони, а почему ты не ревнуешь Мади? — подал голос Мэттью, демонстративно приобняв Ифу за плечи, отчего та фыркнула и закатила глаза, намекая на находчивую предусмотрительность нашего огненного друга.

— Я слишком уважаю леди Мадину, чтобы принуждать ее к чему-либо посредством ревнивых поступков, — с достоинством ответил аристократ, нежно лаская взглядом мою соседку. — Уверен, что способен проявить себя и произвести на свою избранницу самое благоприятное впечатление. Я искренне считаю, что счастливые отношения между влюблёнными возможны только тогда, когда оба стремятся к ним, а не когда один позволяет любить другого.

Вот это речь! Мы, не поднимая отвисших от восхищения челюстей, повернулись к сияющей Мадине и устроили ликующие овации. Наши сокурсники, что ужинали в столовой и все, как один, прислушивались к нашему разговору, чествовали заядлую изобретательницу приворотного зелья стоя, активно хлопая в ладоши, на заднем плане профессор Нияки жестикулировал, намекая на очередной отчет по проводимому моей соседкой массовому эксперименту.

Энтони, не понимая причины всеобщего ликования, гордо встал из-за стола и раскланялся хлопающим студентам Северной Академии.

— Мади, это успех! — искренне радуясь за подругу, шепнула я ей на ухо.

— Я знаю! — также тихо ответила она. — Но меня сильно озадачивают отчеты Самиры и разница показателей подопытных, — поделилась соседка своими тревогами.

— Да, тут есть о чем подумать, — еле слышно согласился с Мади Мэтт.

— Леди Мадина, — вмешался в наш тихий разговор Энтони. — Что Вы делаете сегодня вечером? Не желаете прогуляться со мной в студенческом парке? — спросил парень, сверкая своей самой очаровательной улыбкой.

Услышав последний вопрос, базирующаяся неподалеку экспериментальная группа моей подруги заметно напряглась, ожидая ответа своей «ясноглазой звезды». Ведь ее согласие могло свидетельствовать о том, что девушка определилась с выбором кавалера, и остальным оставалось лишь любоваться ею издалека.

— В парке? — глаза Мади широко распахнулись, и она заворожённо, словно кролик на гипнотизирующего его удава, уставилась на аристократа.

А отпрыски знатных родов не так-то просты, как казались на первый взгляд. Судя по умелым манипуляциям Энтони, они способны очаровывать девушек без каких-либо приворотных зелий!