Северная королева. Книга 3
Шрифт:
Я решила, что вспоминать Хранитель будет очень долго — в его распоряжении вечность. Мне же она недоступна. Поэтому пошевелилась, с недовольством осмотрела язвы, гадая, отразятся ли они в реальности.
— Да, — не повышая голос, просветил меня Хелиос. — Семена этих цветов родились в тот миг, когда моя жена сердилась. Сильно. Она ненавидела не только твоих соотечественников, но и тех, которых создал я. Не знаю как, но ей удалось уговорить Террию, и та подарила черным крохам жизнь. Растения ядовиты для всех, кроме созданий Ура. Если бы им еще отрастить крылья…
Я
— Хватит всем вам враждовать. Даю слово, что никто из нас больше никогда не станет вмешиваться, если ты сумеешь договориться с потомками са'арташи, а создания тьмы оставят людей в покое.
Я не торопилась с ответом. Предложение Хранителя неба было и привлекательным, и ужасающим одновременно. Как это — жить без подсказки Хранителей? Но с другой стороны, он недавно упоминал, что они не вмешивались в жизнь земных обитателей.
— Мне нужна будет Ита, — с осторожностью проговорила я.
— Ей можно, но последний раз, — немного подумав, изрек Хелиос, а я с интересом посмотрела на него, не скрывая охвативших чувств. Любопытство горело внутри ярким огнем, сжигая, требуя узнать ответ. Хранитель знал, что творится у меня на душе, его уста вновь изогнула едва уловимая улыбка. А после он произнес:
— Хорошо. Ты будешь первая, кому я расскажу историю. Но пообещай, что никто не узнает о моей боли из твоих уст.
Сейчас даже раздумывать не стала, откликнулась:
— Даю слово, что буду молчать об услышанном в Ша'Терине, — четко понимала, что не нарушу клятву.
Хелиос сделал кивок, смотря на меня настолько пристально, что я поежилась, а ледяной северный ветер опять растрепал волосы. Губ коснулась улыбка:
— Не скажу. Мне не позволит мой друг, — подняла руки, чтобы ветер лизнул их своим дыханием.
Хелиос устремил взгляд своих небесно-голубых глаз вдаль и начал свой рассказ:
— Я полюбил девушку. Красивую, светловолосую. Меня покорила ее искренняя улыбка и милые черты. Она была скромна и добра. Но я не знал, как к ней подступиться. Боялся сказать лишнее слово. Ее звали Итой, и звук ее имени отдавался песней в моем сердце. Мы держались за руки, слушали пение птиц, гуляли. И все. Ничего более Ита не позволяла, а мне казалось, что она хрупкая нежная, в то время как я грубый, жестокий. Вот если бы… Страшно сказать, да ты и не поймешь. Хотя иногда я и сам себя не понимаю… — вновь замолчал, а я попыталась сверить те легенды, что ходили по Мейлиэре, и решить, что не так.
Хелиос продолжил, голос его стал глуше, в нем явственно прозвучало чувство вины.
— И в моей жизни возникла она. Темноволосая, страстная, влекущая. Оказалось у моей Иты есть сестра-близнец. Ее имя Некрита.
Я невольно ахнула и высказалась:
— Мы считали, что они вдвоем… — прикусила язык, боясь сболтнуть лишнего, но Хранитель остался внешне спокойным, лишь тон опять выдал его эмоции.
— Нет. Изначально они были двумя разными Хранительницами. Одна — светлая, открытая, робкая, как утренний лучик. Вторая — темная, таинственная, своенравная, как ночные сумерки.
Отвести взор я была не в состоянии, в светлых глазах Хранителя отражалась такая тоска, что мне хотелось завыть. Неосознанно я протянула руку, чтобы накрыть его ладонь в утешении. Мои пальцы словно прилипли к его коже, но страха не было, лишь щемящее чувство и осознание того, что они все не слишком отличаются от нас. Моя вторая ладонь накрыла рот, боясь, что мысли вырвутся наружу неосторожными словами. Напрасно. От Хелиоса не утаить того, что живет в моей голове. Впрочем, Хранитель лишь отвел свой взгляд и сказал:
— По своему образу и подобию мы создавали вас. Я относился серьезно, но… — резко осекся и вернулся к прерванному рассказу: — Мне больно и горько вспоминать о том, что я тогда сделал. Не по злому умыслу, хотя это ведь не оправдание? — спросил, но не у меня, и сам ответил. — Нет. Это будет жить со мной вечно! — снова спрятал лицо в ладонях, изнывая под непосильным бременем.
Я тоже изнывала, но от любопытства, в уме сами собой складывались различные предположения, одно нереальнее другого. А хотя почему нет? Я ведь не с простым смертным беседую, а с Хранителем.
Осмелилась произнести первое, что пришло в голову, вслух:
— Вы что-то сделали? Провели какой-то ритуал? Прочитали заклинание?
Хелиос выпрямился, повернулся ко мне, красиво заломил седую бровь.
— Почему ты так решила? — махнул рукой. — А! Да! Ты же магиня! И именно так бы и поступила! Верно, говорю?
— У каждого мага свой дар, — на всякий случай напомнила я. — Моя магия… — заговорила и сама задумалась: «А какая она теперь? Раньше бы не сомневалась, что целительская, но сейчас сложно сказать с уверенностью».
— Что — никто не пытался? — Хелиос не стал вникать в суть моих размышлений. Он интересовался ответом на свой вопрос, хотя знал точный ответ.
— Не знаю, — отозвалась с некоторым раздражением, которое и не намерена была скрывать. — Я обычная смертная королева! — высказала и вновь прикусила язык.
— Вот именно, — ткнул Хранитель. — Королева с особым даром, который позволяет следить за всеми подданными. Ты училась! Неужели старания Гурдина прошли даром?
Я прикусила губу, но потом резко помотала головой.
— Нет. Но вы знаете, что я совсем недавно освоила новую силу!
— Поэтому правильно задавай вопросы, чтобы получить больше знаний! — укорил Хелиос и вернулся к тому, что начал. — Нет. Это нельзя назвать ритуалом или заклинанием. Но сила моей любви к ним обеим совершила чудо. Иначе не назовешь! Только чудеса не всегда бывают добрыми! Не зря твердят, и не только смертным, дабы они остерегались своих желаний! Сила моего желания оказалась настолько крепкой, что соединила двух женщин в одну! Как считаешь, радостно мне стало?