Северная королева. Книга 3
Шрифт:
— Ты давно ждешь? — приподняла брови, гадая, почему я не увидела приближение этого ар-де-мейца.
Он криво ухмыльнулся, словно мой вопрос прозвучал вслух, и сказал:
— Три дня назад мы вышли из Сторожевого замка.
— Мы?
— Да. Я, Эвильена и измененный ир'шиони. Он к тому моменту пришел в себя, чем удивил еще больше, — прозвучало таинственно, но я не стала уточнять.
Главное, что Каон вернулся из небытия. Нужно встретиться с ним и узнать обо всем из первых уст.
— Я попросила Эви придти, но о тебе речи не велось, — позволила себе тонкий намек.
Дядька нисколько не смутился,
— Мне казалось, что это невозможно, но тебя я не чувствовала, пока ты сам этого не захотел.
— Научился, — коротко откликнулся он, и я знала причину.
— Ты брат моей матушки. Но все равно не понимаю, как такое возможно?!
Рирен чуть качнул головой, его глаза заволокла печаль, но зрачок оставался темным, как самая непроглядная ночь.
— Так вышло, что мы прямые потомки Мирель и Дарейса. Их лично никто из нас не знал, сведения о них дошли до нас из легенд, которые сложили люди. Наша с Леери матушка была одной из них.
— Да, мне известны бабушкины сказки, — не в силах молчать вклинилась я.
— Все мы их слышали. Не понимали только одного, что истина была искажена. Дочь Мирель и Дарейса не смогла верно оценить те чувства, что связали ее родителей. Она считала, будто Дарейса тяготит брак с королевой, что он лишь следует долгу. Впрочем, немудрено, наш предок почти все свое время проводил на границе, будто прятался от чего-то. Нет бы сказать дочери, что таится и боится собственных чувств к супруге, пронзающих его подобно клинкам. Как-то выболтал по недоразумению, не подобрав верных слов, надумал чего-то, а юная королева, которая в то время только училась управлять силой, услышала. Так и получилась ерунда, будто Мирель похитил и околдовал южный демон. Путы те колдовские не разорвать, и королева навеки прикована к Нордуэллу и его хозяину.
— Что вспоминать? Мирель тоже хороша! Чувства к супругу у нее были, не такие сильные, как к Роану, но все же! Однако, и она ничем не выдала их! — горячо дополнила я. — А новая королева, не разобравшись, решила начать войну с Нордуэллом заново, надеясь отомстить проклятым демонам за свою семью! Хорошо, что Риан сделал все, дабы свести потери до минимума.
— Да. Признаться, поначалу, будучи совсем юным, я тоже горел желанием отомстить. Рвался на поле боя, стремился уничтожить ир'шиони, пока не встретил и не полюбил дочь врага!
Я не в силах была отвернуться от потемневших глаз дядьки, переживала все то, что когда-то выстрадал он.
— Как ты понимаешь, я не сумел скрыть от сестры своих чувств.
Я сходу вообразила себя на месте матушки. Она не знала, не пережила всего того, что выпало на мою долю.
— Могу представить, как она рассердилась. А уж о бабушке даже говорить не буду!
— А
Поймал мой взгляд, помотал головой и заговорил вновь:
— Я намного позже научился загораживаться от магии королев. Когда с позором сбежал на границу, спасаясь от девушки, которая стала моей женой. Стыдно сказать, но случилось это на второй день свадьбы. Капитан королевской гвардии солгал, что на границе замечены южные демоны. Дескать, хочу уберечь всех вас, а сам ушел, чтобы встретиться в последний раз с любимой. Сестра, которая на тот момент уже стала королевой, обо всем узнала и пришла меня спасать. Глядя на то, как сражаются между собой две любимые девушки, я вдруг ощутил себя еще большим предателем. Долг жег душу, а сердце так болело, что и врагу не пожелаешь. В ту секунду я поклялся себе, что никогда больше не попадусь в ловушку, а сердце больше никогда не будет руководить мной. Я убил ир'шиони, а от сестры закрылся навсегда. Нет, я не перестал ее любить, но научился хранить глубоко внутри свои секреты. Леери поняла меня, хоть до конца не простила.
— Грустно.
— Да. И знаешь, почему я принял решение открыться тебе?
— Почему?
— Ты сильнее Леери и со временем сломала бы мою защиту. Зачем? — спросил я сам у себя. Ты мне не враг. Мой сын и моя королева близки, как никто другой! Вы с Ганом те, о ком люди, в числе которых буду я, сложат новые легенды, — взглянул пронзительно, до мурашек. — Смотришь с укором. Думаешь, я неверно назвал имя? Лис лучше?
— Лис. Ган. Разницы никакой, хотя он и сам этого не понимает. Признаюсь, я тоже делила их, а потом осознала, что нет ничего зазорного в том, что мы меняемся, прогибаемся под обстоятельства, ведь так лучше, чем сломаться, — сказала я, не отводя глаз от лица дядьки. — Ты виделся с ним?
— Нет. Хотя жена рассказала мне о том, кем он стал.
— Лелька любит тебя. Она хотела как лучше, — высказала я свое видение, понимая, что чувствует отец Гана. — Хочешь его увидеть? — знала, что кузен так и нашел в себе сил, чтобы встретиться с родителем. Побывал на другом берегу Меб, но в глаза отцу не осмелился взглянуть.
— Собираясь в путь, я сказал себе, что у меня за Разломом есть три дела. Первое — сообщить королеве, что к ее войску готов примкнуть еще один воин, второе — доставить порох и оружие лично в руки и последнее, тоже важное — свидеться с сыном. Он, как я понимаю, не горит желанием встречаться со мной.
— Он думает, что виноват, не справился, не выполнил долг, — заступилась за Лиса.
— Дурак, — емко и без прикрас выдал Рирен, махнул рукой. — Одно дело я сделал, осталось два. Пойдем?
— Пойдем, — я взялась за ручки, чтобы сдвинуть кресло, но не удержалась от последнего вопроса. — Кто ты теперь?
Дядька сделал героическое усилие, чтобы обернуться и посмотреть на меня через плечо.
— Не сумеречный, но и не человек. Подвешен, как будто паяц, на веревке между тьмой и светом. Но уже не шатаюсь, — проговорил убежденно, не разрешая и мне ни на минуту усомниться.