Северная королева

Верещагина Анна

— Ничуть не сомневался, — сварливо отозвался эрт Сиарт, давая нам отмашку, чтобы двигаться дальше.

Никто не приметил, но эрт Диар буквально сверлил скромного парнишку внимательным взором, а его уста на прощание шепнули:

— Мы еще встретимся, щенок…

Ничего отвечать ему не стала, но мысленно пообещала: «Разумеется, встретимся, и ты пожалеешь об этом!»

Выехали за городские стены, и я вдохнула полной грудью. Чудилось, воздух пах свободой, в вышине звучали птичьи гимны, а вдалеке приглашающе шумел кронами лес. Под копытами лошадей стелилась ровная широкая дорога, но вскоре она разделилась на две, и мы двинулись по той, что была менее изъезжена. Грел, заметив мой интерес, пояснил:

— То ответвление, что ведет прямо — это путь к замку лорда, а нам нужен другой, потому поедем через лес.

— Лес? —

какая-то смутная, неясная тревога неслышными шагами прокралась в душу, заставляя насторожиться.

— Чего ты испугался? — парень бросил на меня снисходительный взгляд. — Там только звери и птицы! Вот подожди, выберемся на ровную дорогу, достигнем Сторожевого замка и вместе посмеемся над твоими мнимыми страхами.

— Хотелось бы верить, — тихо отозвалась я, вглядываясь в очертания лесного царства, где деревья казались диковинными замками.

Равнину временами укрывал темный туман, наводивший на мысль о Тени, хотя я одергивала саму себя — мы пока не в Нордуэлле, так откуда ей здесь взяться? Воодушевление первых минут бесследно испарилось, поселив вместо себя неуемную тревогу. Не успокоилась я и тогда, когда мы вступили под сень деревьев, и Грас, перекинувшись словечком с эрт Сиартом, приказал быть внимательнее.

— Осторожность будет не лишняя — в лесах этого края разбойники пошаливают. Демонов и то не слишком опасаются, совершая набеги прямо у них под носом, — высказал свои мысли двигающийся рядом с нами Дуг. И я ощутимо вздрогнула, понимая, что начавшееся путешествие напоминает мне о том самом, когда в этом же лесу, только чуть южнее, на рыцарей Золотой королевы, сопровождающих меня, напали разбойники.

— Не трусь! — от Грела мое состояние не укрылось, вот только его непоколебимая уверенность, юношеская отвага, пристальное внимание к обстановке меня ничуть не успокаивали.

Лес этот мне не понравился и в прошлый раз. Тенистый, заслоняющий скудный свет пасмурного дня, совершенно и во всем напоминающий приют тех самых, страшных, лихих, безудержных разбойников и неведомых тварей, сумеречных, как их звали когда-то. Почему всплыло именно это слово, объяснить не смогла, давно, очень давно, я не вспоминала его. Этим существам вольготно жилось в суровом климате Ар-де-Мея, почти вечные тучи, несущие осадки, беспрестанно сыплющиеся на землю, редко, и только в летние месяцы, сменяли солнечные деньки, тревожащие сумеречных. Именно так звали этих тварей в моей родной стране. Вот только почему я забыла и отчего так внезапно вспомнила? Дрожь усилилась, ветер перестал нести в себе дух свободы, а запах могильной земли усилился. Ельник сменил чахлый, словно потусторонний лиственный лес, в котором пахло болотным смрадом. Мрачная, но по-своему красивая, засыпанная прошлогодней листвой дорога петляла, то ныряя под зеленый полог, то покидая его, чтобы мы могли видеть в открывшемся просвете кусочек серого, хмурого неба. Очередной бессолнечный день грозит обрушиться на наши бедовые головы ледяным дождем; верхушки густых папоротников укрывает стелющийся по земле, как хвост сказочного зверя, туман, то и дело наползая на дорогу. Порой мерещилось, что впереди мелькают серые фигуры, и теперь Грел не шутил, а его рука легла на рукоять меча. Я же вцепилась в поводья, точно они могли даровать мне спасение. Спутник, ни слова не говоря, вложил в мою руку кинжал. Я смогла кивнуть, безмолвно принимая дар.

Ночь наплывала стремительно, неотвратимо, что-то жуткое было в этом, словно кто-то нарочно затягивал лес черным саваном.

— Не плохо было бы остановиться на ночлег, — голос эрт Сиарта прозвучал в этой зловещей тьме до того неожиданно и угрюмо, будто это молвил некий призрак, предрекающий беду.

И она случилась, настигла нас за следующим поворотом, как хищник догоняет свою добычу. Я успела только расслышать заливистый свист, а Грел уже столкнул меня с коня. И, падая, ничего толком не соображая, увидела, что на нас напали. Дуг суматошно размахивал мечом, похоже, не глядя, а куда придется, эрт Сиарт перевоплотился и теперь рьяно нападал на разбойников, коих было большинство. Поспешила сесть, чтобы меня не затоптали в пылу сражения его разгоряченные участники. Обезумевший от крови и криков конь унес Грела, и я не сумела увидеть его, потому совершила глупость. Вместо того, чтобы постараться отползти в сторону, я поднялась и бросилась на поиски, с привычной ловкостью лавируя между людьми —

своими или чужими уже нет никакой разницы. Под ноги не глядела, потому едва не растянулась плашмя на радость разбойникам. Но вскочила, не рассматривая, на что именно опираюсь. Услужливую мглу на миг, на секунду разорвал мечущийся свет шального факела, и я с ужасом заметила, что держусь за отрубленную голову Ивлека. Хорошо, что мой завтрак состоялся довольно давно, иначе к крови прибавилась еще бы и рвота. Оттолкнулась и побежала дальше, чтобы увидеть то, что творится за поворотом. Грел крутился, отражая удары нескольких нападавших. Мое собственное оружие показалось жалким, по сравнению с тем, которое было у разбойников. Но я рискнула и просчиталась, Грел заметил меня и рванулся навстречу, я отчаянно замахала руками, показывая, что мне помощь не требуется, но поздно. Кинулась к нему, но была схвачена за руку с такой силой, что взвизгнула от боли, и, с ужасом наблюдая за тем, как разбойники окружают Грела, не заметила, как огромный кулак оказался у самого моего лица. Взмахнула свободной рукой, той, что держала кинжал, чтобы освободиться. Клинок легко вонзился в плоть, но разбойник только охнул, продолжая выкручивать мою вторую руку. Я опять вскрикнула от боли, а кулак разбойника ткнулся в мой висок. Удар получился несильным, но сознание мое поглотила тьма, ставшая спасительной, ибо глаза отказывались смотреть на то, как падает наземь сраженный Грел.

Очнулась спустя какое-то время, все тело затекло, потому что меня связали и небрежно прислонили к стене какого-то хлипкого сооружения. Дверь заперта, но через щели между ее досками виднеются всполохи многочисленных костров, слышатся вопли и громкий смех.

— Пришел в себя? — послышался хриплый шепот, и, проморгавшись, я увидела Дуга.

— А Грел? — сердце все еще надеялось, но разум уже знал горькую правду.

— Ни Грела, ни Ивлека, ни Зана больше нет с нами, — тоскливо обронил Дуг.

— А… — спросила, чтобы не разрыдаться по-бабьи, безнадежно, надрывно, но Дуг качнул головой:

— Молчи, береги силы — еще неизвестно, что ждет нас.

Вот тут бы мне и расплакаться, только слезы ушли, оставив во рту привкус горечи, жгущий горло. Больно было и телу, и душе, плечи поникли, и я неловко склонила голову к подогнутым коленям. Грел… Его было жальче больше всех! Чем-то он напоминал мне Гана, мне хотелось бы видеть парня в числе своих друзей, беседовать с ним, просить совета, видеть, как он взрослеет, ищет и находит свое счастье. Всхлипнула, но без слез.

— Не реви, — послышалось от Дуга. — Будем оплакивать павших потом, а пока давай попробуем выжить.

Из-за двери раздался очередной взрыв хохота, словно толпа увидела нечто забавное и теперь наслаждалась зрелищем. Задремавший было ужас ожил, будто молния, промелькнула жалящая мысль, наполняя душу безотчетной паникой.

— Там… — голос сорвался, но Дуг понял и ответил:

— Да, но мы им ничем не поможем, потому спи! Утро нас ждет тяжелое…

— Как?

— Глаза закрой и не думай ни о чем. Ни Грасу, ни демону ты ничем помочь не сможешь. Закричишь — не услышат, а если услышат, то проклянешь сей миг…

— Не могу… — получилось жалко.

— Смотри на меня, — Дуг прикрыл веки, стараясь дышать плавно, спокойно, а мне припомнилась давешняя просьба Гана. Однажды, когда я, мучимая кошмарами, нашла закуток, где брат коротал ночи будучи мальчишкой на посылках, Ган сказал:

— Ниа, давай уснем вместе, но не рядом. Просто ты там, а я тут — будем думать об одном.

— О чем? — стуча зубами, стоя босой на мраморных плитах пола, поинтересовалась я.

Ганнвер придумал:

— Повторяй… один, два, три… — начал отсчет он, и я, делая шаг назад, продолжила:

— Четыре… пять…

«Шесть, — подумалось мне сейчас, а в душе поселилась вера, что там, в далеком Царь-городе, брат отсчитывает секунды вместе со мной.

Утро обрушилось на меня внезапно, так бывает, когда закрываешь глаза, чтобы выспаться, но реальность оказывается сильнее твоих желаний и сходу кидает тебя в водоворот жизненных обстоятельств. Таких как скрип двери, громкие голоса, режущий по глазам свет и боль, грызущая твое нутро, как дикий зверь. Так случилось и со мной, я едва открыла глаза, а два разбойника уже глумились над Дугом, смеялись, бросая обидные слова, обещая немыслимые кары, пинали безвольное тело. Парень вяло огрызался, за что получал по ребрам и шипел сквозь стиснутые зубы.