"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13
Шрифт:
Во всем городе, пожалуй, нашелся бы всего один человек, который сомневался в виновности Гектора – Вердад. Ну и конечно, один настаивал на его невиновности – сам Гектор.
Но если с ним все было понятно, любые его слова легко объяснялись безумием, то у Вердад нашлись веские причины не спешить с выводами. Потому что только она видела дядю Элию перед его смертью, между возвращением в город и визитом к Гектору.
Он тогда казался куда более сумасшедшим, чем его будущий убийца. Похоже, дядя Элия опять проигнорировал все требования безопасности и несся через мороз на запрещенной скорости, потому что его
Она, привыкшая к чудачествам дяди, признавала, что это было слишком жутко даже для него. Но он куда-то удрал, расспросить его не получилось, и Вердад оставалось лишь выполнить его просьбу. Она спрятала карты у себя и стала дожидаться возвращения Элии – а дождалась новости о его смерти.
В первые часы после этого объявления она вообще не могла ни о чем думать, только плакала, пытаясь принять новую реальность, где беззаботного, вечно подкалывающего ее отца дяди Элии просто нет. А уже потом, намного позже, вернулось воспоминание об их последней встрече, и вот оно как раз привело с собой целую стаю вопросов.
Почему дядя вел себя так странно? Зачем ему понадобилось срочно встретиться с Гектором? Почему его убили? Гектор Риверо никогда не считался буйным психом, он был ученым, он готовился к публикации новой книги! С чего ему убивать ее дядю?
Картинка упорно не складывалась.
Помучавшись с поиском ответов самостоятельно, Вердад сдалась и засела за просмотр карт, которые передал ей дядя. Вот только ясности это не прибавило.
Она надеялась, что там будет какая-нибудь простая видеозапись, где дядя Элия прямым текстом говорит, кто хочет его убить и при чем здесь Гектор Риверо. Однако на картах обнаружились сложные формулы, какие-то пометки, сделанные с ошибками и впопыхах, схемы-рисунки, на которых Вердад даже не могла определить, где верх, а где низ. Припомнив былые споры дяди с отцом и дедушкой, она догадалась, что он подозревал наличие в городе болезни – возможно, занесенной теми снежными демонами, которые вели себя странно, или какими-то другими животными.
Элия считал эту болезнь опасной, меняющей людей. Вот только Вердад не смогла разобраться, кого неведомая хворь поражает. Становилось лишь очевидно, что дядя опасался каких-то «улыбающихся людей». Его уравнения и формулы наверняка давали больше сведений, но для Вердад они были все равно что другой язык.
Ей требовались дополнительные подсказки. Предъявить все это отцу она не могла, она слишком хорошо его знала. Кристиан ДиНаталь – копия Мауро, он считает, что только он всегда прав, а он уже объявил убийцей Гектора. Чтобы заставить его хотя бы задуматься, одних карт недостаточно. Вердад лишь надеялась, что дядя просто не успел передать ей всё. У него в городе была квартира, какие-то материалы он мог оставить там, или хотя бы подсказки, помогающие разобраться в этом коде.
Поэтому Вердад без сомнений направилась к нему. Ключи у нее были, дядя Элия сам оставил их ей, позволив пользоваться своей квартирой, когда он за пределами города. Мысль о том, что его там нет и уже никогда не будет, нигде, снова застилала глаза слезами. Вердад пришлось несколько
Она ожидала, что осмотру квартиры никто не помешает. Дядю нашли еще вчера, отец ясно дал понять, что его вещами не интересуется, дедушка – тем более. У нее будет время все осмотреть и забрать нужное.
По крайней мере, такой был план. Добравшись до квартиры, Вердад сразу поняла, что его придется пересмотреть.
Дверь была распахнута, изнутри доносились голоса и звук шагов. Какие-то люди, которых Вердад видела впервые в жизни, собирали вещи дяди Элии в коробки и куда-то выносили. Спокойные, не таящиеся люди. Очень милые и вежливые.
Улыбающиеся.
Один из таких людей, мужчина средних лет в сером костюме, подошел к ней. Вот его Вердад как раз встречала раньше – то ли в городской охране, то ли среди советников отца, но никак не могла припомнить имя. Мужчина остался спокоен, он будто ждал ее здесь, и он не собирался ее упрекать, но под его непроницаемым взглядом Вердад почему-то стало неуютно.
– Я могу помочь вам, госпожа ДиНаталь?
– Вы можете сказать мне, что делаете здесь, – Вердад надеялась, что ее голос звучит достаточно уверенно. От страха сердце колотилось так часто и громко, что она не слышала сама себя.
– Освобождаем квартиру. Очевидно, что она уже никому не понадобится.
– Мой отец вас послал?
– Ваш отец не обязан нести всю ответственность на себе, в сложные моменты город должен помогать ему.
Он вроде как не сказал, что ее отец понятия не имеет о происходящем здесь, но именно это слышалось Вердад между строк. Хотя даже если он узнает, он не будет злиться, он похвалит этих людей за инициативу. Дядя Элия ему никогда не нравился, ему наверняка хочется побыстрее покончить с этой историей и забыть обо всем.
– Почему вы здесь? – поинтересовался мужчина, не сводя глаз с Вердад.
– Я… Я скучаю по дяде, – всхлипнула Вердад. Призвать слезы оказалось несложно: боль не утихла, а страх лишь возрастал. – Я надеялась взять что-то из его вещей на память. Я не знала, что здесь будет зачистка.
– О, ничего страшного, мы только начали. Проходите, прошу, берите, что вам угодно.
– А что будет с остальными вещами?
– Их отнесут в городской совет, а потом раздадут нуждающимся.
Ага, а сначала проверят – нет ли в них записей об «улыбающихся людях»! Сказать об этом Вердад не могла, но сама почти не сомневалась. Она не понимала, во что влез ее дядя, однако правды в этом было больше, чем в хаотичном убийстве со стороны Гектора.
Ей не хотелось никаких сувениров, а хотелось уйти отсюда, бежать, оказаться как можно дальше от этих людей, которые вроде как совсем не угрожали ей, и уж точно не оставаться с ними в замкнутом пространстве. Но Вердад так не могла. Она чувствовала: пока она не слишком их насторожила, ее просьба была вполне логичной. А вот если она шарахнется сейчас… как они отреагируют? Может, они знают, что дядя успел перед смертью ее навестить, но не воспринимают ее всерьез, потому что он пробыл рядом с ней совсем мало времени!