Северная война и шведское нашествие на Россию
Шрифт:
Так повествует Адлерфельд. Но в этом рассказе есть все, кроме того, что должно было бы явиться главным содержанием. По русским свидетельствам, которые вполне достойны доверия, потому что в них все строго мотивировано и логически согласовано, прохождение шведов «возле» Стародуба рисуется совсем иначе.
Оказывается, что, во-первых, король совсем не ограничился только выговором генералу Лагеркроне и восклицанием: "он совсем сошел с ума!", а велел ему вернуться к Стародубу и взять город. Лагеркрона, вернувшись, пытался это сделать, но был несколько раз с полным успехом отброшен русскими и ушел от города окончательно, потеряв тысячу человек. "… а Стародуб так удовольствован, — пишет Петр, — хотя неприятель ко оному подходил неоднократно, но, потеряв многих своих, паки уступити принужден, и ради того, не дерзнув более атаковать того города отступил". Мало того, царь с особым ликованием констатирует, что настроение народа лишает шведов всякой помощи: "и великой недостаток в фураже и провиянте имеют", [268] а притом вот как показание
268
"Октября месяца в письме царского величества из военного похода… Из Погара октября в 16 день о здешнем объявляю". — ТРВИО, т. I, стр. 260–261, № 227.
Говоря о Стародубе, должно отметить одну подробность: необычайно характерно для Мазепы в тот момент, когда и Карл XII и Шереметев разными путями шли к Стародубу, распоряжение, которое он отдал стародубским властям: впустить беспрепятственно в Стародуб тех, кто первый успеет подойти. Шведов так шведов, русских — так русских. [269] Он в эти первые дни октября еще вел игру, делая свою ставку разом на две карты. Ему еще нужно было выждать и узнать окончательное решение Карла XII касательно ближайшего направления похода. Первыми, по всем имевшимся у гетмана данным, в Стародуб должны были бы прийти шведы, но тут им не повезло: командовавший их авангардным отрядом генерал Лагеркрона заблудился или был сбит с толку крестьянами, круто отклонился к западу от Стародуба и прошел мимо него. Тогда русские под начальством Инфланта заняли город и укрепились в нем.
269
Это мы узнаем из шведских источников. Adierfeld G. Histoire militaire de Charles XII, t. III, p. 354
Глава III. От вторжения шведов в Северскую Украину до начала осады Полтавы (Сентябрь 1708 г. — апрель 1709 г.)
1
Шведские историки систематически игнорируют и превосходство русской стратегии в 1708–1709 гг., и доблесть русских регулярных войск, защищавших свое отечество от вторгшегося насильника и захватчика, зверски расправлявшегося с населением. Но, кроме того, западная историография (все равно какая: английская, немецкая, шведская) совсем уже не желает считаться даже в самой малой степени со значением народной войны в Белоруссии и на Украине. Что какие-то «мужики» могли так существенно подготовить неизбежный полный разгром "непобедимого паладина", "льва полуночи", "северного Александра Македонского", что катастрофа под Полтавой и позор у Переволочной были конечным результатом, созданным долгими усилиями не только войск в строю, но и ожесточенным упорством народного сопротивления, — это кажется невозможным для некоторых западных историков и биографов, внутренне всегда от души сожалеющих о неудаче шведского воителя и старающихся свести объяснение его плачевного провала к случайным ошибкам и роковым природным условиям, в которых развертывался поход. Возьмем в виде образчика хотя бы специальное исследование Эрнеста Карлсона, оказавшее большое влияние на Стилле и позднейших историков вообще. Вот его конечный вывод: 1. После трехмесячных "энергичных попыток" Карл должен был отказаться от своего плана идти через Смоленск на Москву. 2. После этого "с досады" (Карлсон даже вставляет в шведское повествование французское выражение "par depit") в сентябре 1708 г. король идет на Украину, где надеется получить "хорошие зимние квартиры". 3. Но и это оказывается невозможным вследствие "неудавшейся попытки восстания Мазепы". 4. Король тогда принужден "в суровейшую зиму" воевать в Восточной Украине и давать там ненужные битвы (onyttiga strider) и истощать свои "превосходные войска". [270]
270
Carlson E. Karl XII's ryska falttagsplan 1707–1709. — Nordisk tidskrift, ny folfd, II argangen, s. 367–391.
После чего — Полтава и гибель.
Шведский историк даже не замечает, что он не дает объяснения тех фактов, которые излагает. Почему Карл должен был отказаться от похода на Смоленск? Потому что уже в Белоруссии его встретило сопротивление населения, убегавшего в леса, не дававшего ни хлеба, ни сена, и дальше, от Старишей к Смоленску, это явно должно было стать еще хуже. Почему не удалось "восстание Мазепы", но зато очень хорошо удалось восстание против Мазепы? Потому что народные массы желали гибели шведского агрессора и украинского изменника. Почему король с армией в свирепую стужу должен был, бросив плохие зимние квартиры в Ромнах и еще худшие в Гадяче (а других не было, так как обещанный Мазепой Батурин был сожжен), толкаться от Веприка к Опошне, от Опошни к Ахтырке, которую взять не было сил, от Ахтырки к Краснокутску, а оттуда к Коломаку и вернуться снова к Опошне, и все на походе, все без квартир? Да потому, что, несмотря на самые неистовые зверства захватчиков именно в «Восточной», т. е. Слободской, Украине, население по-прежнему прятало припасы, сжигало дома и скрывалось в лесах.
Всего этого историки вроде Эрнеста Карлсона не желают замечать. Так и
И из Мглина, и из Почепа, и из Стародуба шли хорошие вести о том, как держит себя население в этот труднейший момент первой встречи северских украинцев с неприятельской армией. "А черкасы сбираютца по городкам и в леса вывозят жены и дети и хлеб по ямом хоронят. А я им сказал, что идут наши полки и они тому зело рады и ожидают", [271] — так доносил Федор Бартенев, "адьютант лейб-гвардии", Меншикову из Почепа 24 сентября 1708 г. Шведы приближались к Стародубу. Впоследствии в большую заслугу стародубскому полковнику Скоропадскому была поставлена царем патриотическая твердость жителей Стародуба и всего стародубского полка. Но население вовсе не нуждалось в одобрении или поощрении своего полковника. Оно без всяких начальственных внушений и колебаний решительно приготовилось к обороне.
271
ЛОИИ, ф. 83, походная канцелярия А. Д. Меншикова, картон 9, № 219-а, 1708 г., сентября 24. Письмо Ф. Бартенева из ПочепаА. Д. Меншикову.
Скоропадский был посажен в 1706 г. Мазепой на место полковника, но когда получил от Мазепы предложение примкнуть к изменническому предприятию, то отказался. За это Петр и сделал его гетманом в ноябре 1708 г.
О том, как встретила неприятеля Белоруссия, а за ней Северская Украина в июле — августе — сентябре 1708 г., мы уже говорили. Можно смело сказать, что если, например, в ноябре и декабре 1708 г. и в январе и феврале 1709 г. народная война на Украине совершенно определенно влияла на все военные планы шведского штаба и на его блуждания с полуголодной обмерзающей армией от Ромен к Гадячу, оттуда к Веприку, оттуда мимо Ахтырки к Опошне, к Краснокутску, к Коломаку, опять к Опошне, то хоть и не так явственно народное сопротивление в Белоруссии и Северской Украине оказывало давление на все главные решения Карла уже в конце лета и в начале и середине осени 1708 г.
Обострился вопрос о продовольствии для людей, не хватало сена для лошадей (об овсе забыли давно и думать). Крестьяне разбегались во все стороны, сжигали или закалывали в землю, или прятали в соседних лесах все, что только могли, и исчезали. Ни расстрелы, ни пытки пойманных не помогали. Хронический полуголод, в котором жила поэтому шведская армия с момента вступления в Белоруссию, во-первых, не дал возможности главной королевской армии спокойно подождать Левенгаупта на Днепре, в Могилеве или хотя бы даже за Днепром, недалеко от реки, но заставил сорваться с места и, круто переменив направление, идти не на Смоленск по «оголоженной» дороге, а на Стародуб. Во-вторых, население не давало никаких сведений о русской армии, а если и давало, то неправильные или неточные. И в то же время шведы чувствовали себя окруженными тучей добровольных шереметевских лазутчиков, доносивших в русский штаб о всяком передвижении неприятеля. Крестьяне не только следили за неприятелем, но и играли главную роль в качестве дозорщиков на громадной русской западной границе.
В сентябре и октябре 1708 г. в цепи пограничных дозорщиков по всей линии от Днепра до Двины стояли караулы: "у реки Днепра у земляной крепости дворянин, да два человека солдат, двадцать человек крестьян. В урочище Тишине один солдат да десять крестьян. Да в урочище Черной Грязи солдат да десять крестьян… У крепости на Выдерском перевозе дворянин да три человека солдат, да тридцать крестьян… В урочище Есеновиках — солдат да десять крестьян…" У земляной крепости на Витебской дороге та же картина: один дворянин, три солдата и тридцать крестьян. "У земляной крепости возле реки Двины" на двух солдат двадцать крестьян. Все остальные документальные показания в том же роде. На пограничном, участке на Днепре дежурят «попеременно» на самых опасных местах восемь дворян, двадцать четыре солдата и двести сорок пять крестьян. [272]
272
ЦГАДА, ф. Письма разных лиц на русском языке, 1708 г., д. 39, л. 2, 3. Письма к канцлеру графу Головкину от Коховского.
2
Мы подошли к моменту вторжения шведов в Украину. И раньше, чем продолжать хронологическую линию изложения, необходимо дать представление о том общем фоне, на котором вырисовываются контуры всей картины.
Начнем с общей характеристики. Еще нет пока сколько-нибудь обстоятельной, детальной, специальной истории социальных отношений на Украине во время десятилетия, предшествовавшего Полтаве, не выявлен, например, фактический материал о том, в чем именно выразилось личное и непосредственное участие Мазепы в помощи крепостническим усилиям «державцев», хотя его полное сочувствие им (за что тоже, конечно, его никогда не любила народная масса) совершенно несомненно. Углубляться в эту особую, капитально важную и очень пока недостаточно разработанную тему значило бы написать не главу о народном сопротивлении шведам в год нашествия, а большое исследование, захватывающее последние десятилетия XVII в. и первые — XVIII в., социально-экономической истории Украины.