Северная война
Шрифт:
Венеды оглянулись, и замыкающий взмахнул рукой. Так он подавал сигнал основной группе, которая двигалась за передовой тройкой, и когда все славянские воины вышли на полянку и растянулись по ней цепью, Зальх решил, что пора действовать. Он резко выпрямился и, выхватив меч, проломился через кусты и нос к носу столкнулся с передовым венедом. Язычник воином оказался опытным и без долгих раздумий попытался насадить германца на копье. Вот только Зальх был необычным бойцом. Паладин с легкостью отбил выпад противника, а затем клинком плашмя ударил венеда по голове, после чего он свалился без чувств. Затем рыцарь сразу же накинулся на следующего язычника и моментально насадил его на меч.
Тем временем рыцари и егеря налетели на остальных славянских
Пленников, которые, действительно, оказались воинами из племени варнов, связали и поволокли к ближайшей опушке, где католиков ожидали лошади. Из леса Седрик и его подчиненные выбрались уже в темноте и, садясь на коня, германец окликнул Гильома де Фойе:
– Вот видишь, мы прогулялись по дебрям, и ничего страшного не случилось. Убитых среди наших воинов нет, а ты говоришь, что рядом со мной погибель бродит. Признай, что ты был не прав.
Де Фойе негромко рассмеялся и попробовал возразить Седрику:
– Это даже не бой был, а хорошо подготовленная разминка.
– И все же, потерь нет.
– Нет, - согласился франк и добавил: - Возможно, ты прав, фон Зальх, и мы зря себя накручиваем.
– Вот то-то же.
– Седрик приподнялся на стременах, оглядел всадников и пехотинцев, которые укладывали на сани связанных венедов, и указал в сторону находящегося в паре миль от леса лагеря крестоносцев: - Поспешим, друзья, а не то вместо ужина нам достанется одна горячая вода!
Со смехом и шутками избранные воины французского аббата помчались к своим палаткам, а сани с лужичанами и пленниками остались позади. Превосходные кони, которых кормили отборным зерном и самым лучшим сеном, какое только можно было достать в армии крестоносцев, мчались легко. Морозный воздух обжигал щеки рыцарей и вскоре они влетели в лагерь, где царила привычная суета. Кто-то с кем-то спорил, а где-то даже дрались. В шатрах и передвижных борделях взвизгивали женщины и пыхтели имеющие на кармане несколько монет счастливцы. Подле костров сидели рядовые бойцы, проповедники и ополченцы, которые варили похлебку из конины и прелой крупы. На другом конце огромной стоянки, на которой сошлись войска короля Конрада Третьего, Германа Шталека, Конрада Мейсенского, Генриха Льва и Бернарда Клервоского, был слышен перестук топоров и молотков, видимо, там собирали осадные орудия. Выделенные в ночной караул пехотинцы всматривались в темноту и в любой момент были готовы поднять тревогу, а в походном храме, потрепанном ветрами и дождями шатре шла вечерняя служба. В общем, несмотря на большой христианский праздник, был самый обычный вечер.
Проехав через окраины лагеря, фон Зальх и рыцари оказались в самом его центре, где находились походные жилища вождей Крестового похода, и спешились. Седрик приказал тамплиерам и паладинам не расходиться, вдруг, появятся новые приказы, а сам направился в шатер Бернарда Клервоского. Стражники, настороженные рыцари в полных доспехах и пара цистерианских монахов, без помех пропустили его внутрь, и когда он вошел, то обнаружил, что у аббата гость. Помимо самого настоятеля Клерво в жилище священнослужителя находился король Конрад Третий Гогенштауфен. Государь стоял рядом с Бернардом и вел с ним спор. Поэтому, дабы не мешать, Зальх замер возле входа и стал вслушиваться в разговор.
– Уважаемый аббат, - заговорил король Священной Римской империи, - я понимаю ваше желание дожать язычников и сам стремлюсь к тому, чтобы поскорее добить этих богомерзких прислужников Сатаны. Однако мы обескровлены. В нашей армии осталось всего тридцать две тысячи воинов и подкреплений в ближайшее время не предвидится, ибо дороги замело снегом и Европа исчерпала свои резервы. Продовольствия осталось всего на четыре дня и это
– Нет!
– Бернард вскинул вверх ладони и произнес: - Господи! Ну, почему мне, слуге твоему, приходится раз за разом объяснять властителям земным простейшие истины!
Конрад Третий, который с момента присоединения к Крестовому походу Бернарда из Клерво не раз видел, как аббат совершает чудеса, втянул голову в плечи и обратился к нему:
– Так объясните мне ваш план еще раз.
– Ладно, - аббат опустил руки, вздохнул и тоном мудрого учителя, который дает урок нерадивому ученику, озвучил свою позицию: - Моим разведчикам стало известно, что венеды собираются под Волегощем. Следовательно, каждый день, который мы подарим этим варварам, будет использован ими для укрепления обороны. Этого допустить нельзя, а значит, необходимо оставить под стенами Каменца заслон и спешно двигаться на врага. В этот раз венеды не отступят, поскольку в Волегоще сидят их сучки и щенки. И если так, то они постараются не подпустить нас к укреплениям города, который мы можем закидать огнем, а затем взять его штурмом. Это наш шанс с одного раза переломить хребет противнику, и если мы им не воспользуемся, второго такого Господь может нам не послать.
– Мне необходимо переговорить с вашими разведчиками, - пробурчал король.
– Еще до полуночи я пришлю их к вам.
Сказав это, Бернард вперил свой взгляд в Конрада, и король сказал:
– Завтра утром будет собран общий военный совет и если он одобрит ваш план, то мы двинемся к Волегощу.
– До сих пор я никогда не ошибался, король.
– Проповедник гордо вздернул подбородок.
– И сейчас я тоже чувствую свою правоту. Венедов будет не больше пятнадцати-семнадцати тысяч, а нас в полтора раза больше и вскоре начнет свое наступление король Людовик, который уже подступил к Дымино. Осталось выиграть всего одну битву. Всего одну, и мы победили. Так неужели ты сейчас отступишь?
– Неожиданно Бернард положил свои руки на плечи Конрада и, глядя ему прямо в глаза, продолжил: - Не отступай, властитель земной, и ты будешь за это вознагражден. Иди вперед без страха и отринь все свои сомнения. Укрепи дух и сердце. Положись на Бога и когда одержишь славную победу, получишь то, о чем давно мечтаешь. Корона императора станет твоей и имя Конрада Гогенштауфена войдет в историю как символ величия, мудрости, храбрости и несгибаемой воли. Решайся.
Конрад Третий открыл рот, словно хотел что-то сказать, но вместо этого отрицательно покачал головой и промолчал. Аббат, видя это, отпустил его плечи, повернулся к нему спиной и произнес:
– Ты все еще сомневаешься, государь, и я понимаю почему. Слишком велик груз ответственности на твоих плечах, и тебе необходимо посоветоваться со своими военачальниками. Что же, выслушай моих разведчиков и еще раз подумай, а решение примешь завтра.
Король по-прежнему молчал. Он кивнул, косо посмотрел на Зальха и вышел, а аббат прошел в освещенный несколькими толстыми свечами угол, где на раскладном столике находилось распятие Христа, опустился на колени и долго молился. Седрик, не приближаясь к нему, сделал то же самое, а когда Бернард замолчал, вновь поднялся на ноги. Рыцарь ждал слов аббата, и Бернард спросил его:
– Ты нашел прислужников Сатаны, которые задумали меня убить?
Зальх собрался, на мгновение напрягся и выдохнул:
– Нет. В том лесу, на который вы мне указали, не было вражеских витязей. Там оказались только обычные воины из племени варнов, которых мы смогли захватить.
– Я недоволен тобой, Седрик. Крайне недоволен. Враги были именно там, куда я тебя послал, а ты их не нашел. Это плохо, потому что я вынужден все время отвлекаться и ожидать подлого нападения.