Северное сияние
Шрифт:
В марте первые жёлто-зелёные лучи возникали в ночном небе всего на несколько мгновений, следующие держались дольше, становились ярче и медленно изгибались в ослепительные дуги лимонного цвета. Северное сияние оживало, принимая форму короны, и пульсировало волнами, в которых появлялись красный и фиолетовый цвета. Ровные отсветы ночного неба чередовались разноцветными проблесками, яркими всполохами, колеблющимися полосами и ровным тонким свечением, сквозь которое были видны яркие полярные звёзды. Непрерывно слышалось лёгкое потрескивание.
К
– Это истинная красота, - заворожено шептал Трюгг.
– Чёрное солнце светит стране небесных льдов!
– Небеса пылают божественным светом!
– улыбался Хьяльм.
– Интересно, как Он это делает?
– Когда-нибудь узнаем!
– смеялся Трюгг.
– Когда-нибудь мы тоже так сможем!
– Солнечные ветра пронзают северную ночь, - задумчиво сказал Имар.
– Но раньше их никогда не было южнее ледяной страны... Создатель говорит нам что-то...
– Я чувствую этот ветер в своих жилах!
– кричал Хьяльм.
– Кровь гудит во всём теле, и мысли мелькают, как молнии!
В тот год полярное сияние сопровождали сильнейшие геомагнитные бури. По всей северной стране больные и раненные стонали от обострившихся немощей, и в короткий срок одни поправлялись, а другие умирали. Олени паслись без отдыха, а псы постоянно дрались, и погонщики не справлялись с озверевшими упряжками. Самих людей голод также мучил вдвое больше обычного, бороды и ногти отрастали быстрее, сон пропал совсем, но усталости никто не ощущал.
В апреле по ночам влажными хлопьями шёл синий снег, потом внезапно начинался мелкий дождь, и снова сыпала мягкая снежная крупа. Белёсая мгла закрывала вершины родных гор от взгляда, и, когда берега Озера начали вытаивать, рыбаки отправились в обратный путь.
В мае повсюду в горах, не умолкая ни на мгновенье, журчала невидимая вода, и едва слышно потрескивали оседающие ледники. Ручьи сливались в реки, и вода ревела на чёрных камнях перекатов перед выходом на равнины.
– Быстрее!
– торопил Имар сын Гаута.
– Надвигается беда...
***
Стук топоров гулко отдавался в зимнем лесу. В густых сумерках полярной ночи незаметно колыхались ветки сосен, сбрасывая снежную пыль. В речной долине шла валка леса.
– Деревья спят, их соки скудны, а смолы обильны. Наверно, они могли бы так спать целую вечность, - говорил Яльдис сын Ньяля.
– Замерьте обхват этого ствола.
Лесорубы заготавливали сухостой хвойных пород и по санному пути русла замёрзшей реки вывозили брёвна в посёлок общины Пессе на далёком леднике.
– По такому влажному снегу на одну упряжку можно взять не больше шести брёвен в семь локтей длиной и в пол-локтя толщиной, - учил молодых Яльдис.
Сразу по прибытии в лесной край промысловики устроили охоту и добыли лося. В центре поляны горел костёр, у края которого
Поочерёдно нанося удары узкими кремневыми топорами, люди делали на дереве глубокий надруб, в который вгоняли клинья и валили ствол шестами. Затем очищали и забирали ровное бревно, а ветви и сучья бросали в костёр.
Одна из собак замерла, навострила уши, и на её холке взъерошились мохнатые очёсы.
– Волки! Похоже, это другой выводок, - радостно встрепенулся Исар.
Лесорубы начали быстро подбрасывать топливо в костёр. Все собаки стояли неподвижно, злобно рыча и щерясь. Но стая прошла мимо, псы успокоились, и люди вновь принялись за работу.
– Эх! Бьярга просила волчье одеяло,- улыбался Исар.
– Пушная охота здесь хорошая.
– А я не охотник, - сказал Ано.
– Я даже волков жалею.
– Не доделал тебя Создатель... Вот и собаки тебя не слушаются...
– Люблю я их, ленивых.
– Любишь? А клички путаешь... И шлейки подогнаны плохо...
Работа продолжалась, когда собаки разом подняли надрывный лай. Вожак бросился в чащу, и за ними кинулась вся свора.
– Мустье!
– выдохнул Исар и завертел головой по сторонам.
– Неужели подошли?!
– К бою!
– крикнул Яльдис.
– Если псы их отгонят - не преследовать!
– Не оставь нас, Создатель...
Люди стояли за ограждением из нарт, приготовив луки и слушая, как отдаляется собачья разноголосица.
– Они только с одной стороны, - уверенно сказал Исар.
– Да, это не кольцо, - согласился Яльдис.
– Может быть, медведь?
– с надеждой спросил Ано.
Прошло ещё несколько мгновений и собачий лай прорезали человеческие крики.
– Пятьсот локтей!
– возбуждённо воскликнул Исар.
– Рискнём?
– Стой, где стоишь!
Звуки лая стали удаляться и постепенно затихли. Лесорубы отправились по следам своры и через двести метров нашли в изрытом снегу труп человека. Лицо и горло мёртвеца были разорваны в клочья до самой копны свалявшихся тёмно-русых волос. Одежды из медвежьего меха, примотанные к телу кожаными ремнями, также были порваны собаками в лоскуты. Рядом с трупом лежала тяжёлая накидка из цельной лосиной шкуры.
– Он сбросил плащ, готовясь защищаться.
– Странно, что мы сами не почуяли эту вонь. Всего пятьсот локтей...
В стороне лежала собака с распоротым боком. От раны поднимался пар, и пёс дрожал крупной дрожью. Исар поднял из забрызганного кровью снега короткое массивное копьё с кремневым наконечником.
– Людоед не выдержал, метнул свою палку и остался без оружия. Хотя...
Исар разжал уже начавшую коченеть, большую и смуглую от грязи кисть мертвеца и взял широкий резак из цельного куска яшмы.