Северный страж
Шрифт:
— Не знаю, — Луша застенчиво пожала плечами. — Как-нибудь потеснимся…
Мужчины скептически переглянулись.
— Кхм, потеснимся, — хмыкнул Гордой. — Ладно, тогда так, — веско прихлопнул по столу. — Тесниться нам никак негоже. С Фёклой я уже поговорил, пигалиц приютить для неё только в радость. Так что, лапушки мои, — с усмешкой покосился на украдкой выглядывающие из-за занавески девичьи лица, — собирайтесь скоро. Ждёт вас изба другая, ночку-другую отдохнёте, а там и к батяньке с маманькой вернётесь…
Невольно улыбнувшись, Алексей мягко спрыгнул на пол и уселся за стол.
Да, а ведь так оно и есть. Кот. Только в другой реальности. Наверно, потому так Маркиз тогда сразу и подобрел. Словно давнего другана повстречал. Да и Чеширский тоже не иначе как бестолкового товарища по играм не воспринимает.
— Мы тут твою долю принесли, — продолжил Гордой. — Серебро, зерно, мёда немного. Всё чин по чину. Так что принимай, — махнул остальным. — Давайте, заносите.
— А-а-а, э-э-э… Благодарствую премного.
Алексей оторопело проследил, как, кряхтя и перешучиваясь, мужики в три приёма заставили мешками часть печной стены.
— Что так смотришь, зерно, — сожалеюще развёл руками Гордой, — сырость не любит, враз плесень съест. Ночку в тепле постоит, посохнет, а завтра в амбар определишь. Ничего, хозяйка, чуток потерпишь, — улыбнулся Луше, застенчиво теребящей передник. — Мышей, небось, у тебя нет? А то ведь враз дыр, как в решете, понаделают.
— Были, — улыбнулась Луша. — Да токмо исчезли куда-то, когда… Когда гости появились, — несмело взглянула на Алексея. — Видно, слова заветные знают.
Гертруда повернула голову и выжидающе подняла бровь.
— Мыши? Вот даже как. Похоже, ваш подопечный резвится.
— Было дело, — Алексей постарался сохранить полную невозмутимость.
Именно резвится. Поняв, что с домового взятки гладки, переключился на мышей. Неизвестно как, но эти крошечные серые шарики каким-то непостижимым образом чувствуют, когда когти призрачной махины молниеносно пронзают тело. Непонятно, зачем ему это нужно, скорее просто так развлекается, дурень. Проявление игривой кошачьей натуры, так сказать.
— Вот и радуйся, что исчезли, — заключил Гордой. — А то уж к зиме и не знаешь, куда от них деваться… Так, в общем, мы своё дело сделали, пора и честь знать, — поднялся и намекающе поглядел на Онтея, осоловело клюющего носом. — Завтра с утра ещё к соседям плыть. И вы идёмте, красавицы, — махнул пленницам, заинтересованно выглядывающим из-за шторки. — Бабка Фекла, небось, уж совсем там заждалась…
Когда дверь за гостями закрылась, Луша облегчённо вздохнула и задвинула тугой засов.
Ушли, красавицы. Грешно, конечно, но хорошо, что девки в другой избе ночевать будут. Уж слишком
Украдкой взглянув на пружинистую спину Олекшия, ловко, словно кот, запрыгнувшего на печку, затушила лучины и отправилась за ширму на женскую половину.
Хорошо всё-таки дядька Гордой додумался, спровадил девок к бабке Фёкле. Что ни говори, тесновато впятером было бы спать-то. Не хватало ещё, чтоб они посреди ночи к Олекшию под бочок попросились. Замёрзли сильно, дескать. А что, с них станется, старшая-то вон как глазищами зыркала. Ух, бесстыдницы…
Закуталась в тёплое одеяло, свернулась калачиком и, прислушиваясь к мерному потрескиванию остывающих в печи углей, мало-помалу задремала.
Тонкий визг зубной бормашины пробился в сознание. Алексей вскочил, стукнувшись головой о потолочный брус.
— Да твою же…
Зашипев от боли, заполошно огляделся.
Посреди стола, прижав лапки и вытянувшись как суслик, отчаянно верещал домовой.
— Ты чего, сдурел? — ожесточённо потерев заспанное лицо, Алексей пошарил в поисках чего-нибудь тяжёлого. — А ну пшёл!
И только тут дошло, что домовой верещит в яви.
Шторка женской половины колыхнулась. Загорелся крошечный огонёк. Держа перед собой свечу, появилась Гертруда. Всклокоченная, босая, в одной лишь ночной рубашке до пят.
— Оно здесь, — невидящим белым взглядом уставилась куда-то сквозь стену.
Алексей невольно попятился. Волосы встали дыбом. Такой колдунью не видел ещё никогда. Словно восставшая покойница.
Стыдливо прикрывая разрез рубашки, из-за шторки испуганно выглянула бледная как смерть Луша.
— Кто это? — зачарованно уставилась на верещащее лохматое существо.
— Домовой, — машинально пробормотал Алексей, не отрывая взгляда от пребывающей в трансе Гертруды.
Ведунья очнулась и зачастила скороговоркой, в волнении проглатывая слова:
— Скорее! Скорее же, Алексей! Оно здесь! Это ужасно!
Словно дождавшись нужной команды, где-то совсем рядом жутко завыли собаки. Послышались тревожные голоса.
— Чёрт, да что здесь вообще творится-то? — в отчаянии закричал Алексей. — Кто оно? Что ужасно?
Гертруда на секунду закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
— Да, вы правы. Надо успокоиться, — прижала ладони к щекам. — Ох… Та прожорливая сущность, за которой вы охотились, — перевела дух. — Она здесь, в деревне. Прямо в амбаре с ушкуйниками.