Sex Around The Clock. Секс вокруг часов
Шрифт:
– Неправда.
– Правда ли, что в нотах вы зашифровали свое «завещание потомству»?
– Неправда.
– Правда ли то, что написал о вашей музыке известный Зайцефф? Или это…
– Неправда.
– Что бы вы хотели передать от себя лично нашим читателям?
– Все – неправда. Так и передайте!
– Какими вы бы хотели видеть слушателей своих произведений?
– Я хотел бы видеть их сплоченными в одну семью! Да, да, в одну семью. И чтобы эта семья села на один пароход, и чтобы у парохода было имя – «Титаник»…
Прихода новых времен он дождался в весьма почтенном возрасте. Он
– Они ничего не поняли! Они ничего не поняли!
– Чего они не поняли? – спросила жена-секретарша.
– Того, что я писал всю жизнь! – ответил Маэстро Марии, – секретаршу звали, как мы помним, не Маргарита, а Мария, что еще более символично, на наш взгляд. Она была теперь похожа на молодую рыжую ведьму, какой и является в мировом искусстве, если приглядеться к работам Леонардо.
До конца жизни его и семью – он всегда всем помогал! – кормили не столько мелодии для оперетт и кино, звучавшие по радио, сколько «немые» пластинки и «беззвучные» исполнения!
В собственной стране, после всех революций в театре стали ставить все вещи гения, пригодные для шоу-бизнеса, трактуя их по-бродвейски: зрелищно, помпезно, на грани секс-шока.
Многие симфонические произведения просто не исполнялись – большинство их было закодировано, а быстрый век требовал мгновенных воплощений. Понемногу его имя стало исчезать.
Он не давал интервью, лишь однажды в день девяностолетия, выступил по радио «Эхо века», сказав, что он сам скоро станет тем самым «Призраком» из «Манифеста». Запись производилась в его спальне. На руках он держал последнюю внучку, которую по его просьбе назвали Машей, в честь сестры.
Периодически издавались пластинки с тишиной, тем большими тиражами, чем больше времени проходило со дня его кончины.
На конвертах с пластинками часто репродуцировали «Черный квадрат» Малевича.
На длительное время композитор исчез из поля зрения всех корреспондентов и вообще любопытных. Как всякий гений, он угадал самый точный способ на века войти в историю. Он все, похоже, рассчитал: грядет время, когда исчезнут слушатели серьезной музыки, и пластинки с его «молчаниями» станут бестселлерами в музыке. Время это не за горами. Остальных забудут, диски с «интеллигентным шумом» – классикой и винил предадут анафеме и огню. Компакт диски – танковым гусеницам и ножу бульдозера. Его же тишина останется на века!
Судом дети добивались отчислений с контрафактных «молчаливых» сочинений, которых расплодилось неслыханное множество, доказывая кражу, плагиат у автора-Ждановича, впервые выпустившего тишину под своей фирменной подписью. Это было, как патент. Приоритет его был неоспорим, как и у Малевича на его «Квадрат»! Суды брали сторону наследников, и деньги шли.
Но это все – после смерти гения. Она была не очень-то и замечена.
Умер он, как солдат. Злые языки бормочут что-то о рассказе Чехова, но доказать ничего нельзя.
Дневники его будут, согласно завещанию, доступны через пятьдесят лет, сейчас они в швейцарском банке.
Появились в печати кое-какие записи, в подлинности которых публикаторы клянуться. Не хотелось бы комментировать.
Остается привести отрывки: конец того диспута, с которого началось повествование, и его «Минифест», который не так давно наделал
Дискуссия «От кифары до гитары». (Окончание)
ГОЛОС. Значит, опять все тот же доктор из Австрии? Значит, опять секс?
ДОКЛАДЧИК. Секс – это другое название не просто нижней части человека, но и его важнейшей части. Потому против этой части и ополчилось раннее Христианство. Но именно либидо терпит поражение от либидо! Либидо, где «до» – нижнее, уступает либидо, где «до» – верхнее! Примирение невозможно, пока мы не уйдем за пределы октавы. Хватит судорог – пора уйти в беззвучие! И бесформие!
Смех в зале. Шиканье.
ДОКЛАДЧИК. Новый человек перестал стесняться себя голого. Он поднял нижнюю половину гомо сапиенс на должную высоту! А если серьезно, то важна именно изнанка секса. «Эрос» – говорили античные люди. Разве не ясно, что это – мировая сила, источник всего? Здесь – равенство будущего человека, растворение его в общем теле, где индивидуальное спасение – бессмыслица, а индивидуальный Спаситель – смешон! Отсюда и «ересь» – от «эрос»!
ВЫКРИК ИЗ ЗАЛА. Объеб-тесь, миллионы!
ГОЛОС. Пролетарии всех стран, совокупляйтесь!
Смех в зале.
ДОКЛАДЧИК. Этот человек, человек Просвещения, натворил все, что мы зовем Современностью, или Цивилизацией, что на самом деле является Новым Варварством. Оно бы, это варварство, и погубило нас, если бы не возник опять Новый Человек!
Завтра потребуется отказ от Цивилизации в старом понимании: отказ от книгопечатания и симфонической музыки. И то и другое уже произходит. И виноваты тут не радио, а родившийся Новый человек, который, вопреки всему, хочет выжить. Вопреки Фортепьяно и Книге! «Вопреки!» – повторим!
ГОЛОС. А как с сексом? С «эросом»?!
ДОКЛАДЧИК. Я уже говорил – он обернется своей изнанкой, которая есть духовность. Не выраженная или невыразимая духовность. Беззвучие. Тишина!
Когда после его смерти вскрыли завещание, там было два конверта.
В одном было обычное, никак не зашифрованное завещание: все распределялось между по закону. Сестре он не завещал ничего, неизвестно, знал ли он, что она давно умерла. Можно предположить, что он чувствовал это. Довольно забавно, что гений ничего не оставил ни «партийной» Маргарите, ни сыну «Катьки». Они жили в полной нищете после реформ и рынка, продавая старые полотна покойного отца инвалида, знаменитого когда-то художника. Сын композитора не откликнулся на сдержанную просьбу инвалида о помощи. Несчастный умер, не дожив до пятидесяти. Сын гения, кстати, стал законным владельцем замка в Гарце, в котором, если верить слухам, обитают только призраки, ибо он не пригоден для жилья. Планируется проведение там фестивалей, посвященных творчеству Маэстро. Пробный уже был: исполнялись беззвучные симфонии, в зале присутствовали, вероятно, только призраки. Потому что ни в прессе, ни в других средствах массовой информации, включая Интернет, об этом не было ни звука.