Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр
Шрифт:
Что же касается продвижения Psycho’s Path, вся эта чепуха с «судом» разъебала его на хуй. Пока я ожидал «судебного заседания», тур-то продолжался. К счастью, я был знаком с одним барабанщиком – афроамериканцем по имени Отис Хейз, который обычно околачивался в студии, – и он быстро вошел в курс дела. «Я могу все это сделать, без вопросов», – сказал он, и реально смог! Однако в Японии Отис вел себя как сумасшедший. Он был молод и очень талантлив, но сходил с ума от всего женского и японского. Ну не надо этого делать, когда звукозаписывающая компания приглашает тебя на ужин! А он сделал. Не могу его винить. Для него все это было, безусловно, новым опытом, и он здорово нам помог.
В конце концов мне пришлось просто покончить
В конце концов я реально решил, что с меня хватит. Я подумывал о том, чтобы навсегда бросить музыку. И такое случалось довольно часто. Когда дело доходит до фальшивых обвинений и карьеристов, пытающихся использовать и обидеть тебя, это, к сожалению, оставляет в душе свой след. Эти люди отнимают у меня радость и любовь к ближним. Они поганят своей испачканной в дегте кистью всех остальных. Я знаю, что это неправильно с моей стороны, но я воспринимаю все это очень глубоко. Я их не понимаю.
Я абсолютно точно не считаю выпуск какой-либо из своих пластинок ошибкой. Я всегда гордился тем, что сделал. Я прикладывал последние усилия, сознавая, что застрял в этих чертовых сделках с пластинками. Все, что я слышал, были слова «окупаемость, окупаемость, окупаемость», но я всегда хранил свою независимость, и никогда не позволял лейблу диктовать содержание любой записи, и, соответственно, страдал от этого.
В этот момент в 1997–1998 гг. расстановка сил на вершине Virgin Records сместилась, и к власти пришел очень любопытный дуэт, принадлежавший к цветочному поколению 1970-х, оставаясь при этом бизнесменами до мозга костей в безумных психоделических шмотках в стиле Grateful Dead. Мне особенно запомнилась одна абсурдная ситуация: у кого-то из них в лос-анджелесском офисе стоял викторианский унитаз, привезенный из Англии, – знаете, один из тех, с цветочным рисунком, очень элегантный и в форме морской раковины. Сотни долларов за туалет, чтобы пописать? О, да ладно! Как ни странно, они мне понравились, несмотря на любовь к красителям от Grateful Dead. Многие из этих последователей Grateful Dead на самом деле довольно эгоистичные юристы и бухгалтеры, мыслящие в духе: «У меня есть я, иди на хуй», – и это очень расстраивает, когда ты изо всех сил пытаешься сохранить свою карьеру и все такое, а такие дорогущие вещи захламляют офисные помещения. Какая напрасная трата денег.
Я не люблю пышности, не люблю людей с вычурными шикарными автомобилями и драгоценностями, потому что в глубине души считаю их немного пиздюками. Они делают все это на публику. Алло! Я даже не вожу, но одна из первых машин, которую я купил, предназначалась для Норы, и это была «Вольво». Мы очень любим ее и до сих пор на ней ездим. Автомобиль буквально разваливается на куски, но он чертовски быстр и безотказен – желтый T5R турбо, с аэродинамическим крылом сзади. Я наблюдал это на всех тогдашних авторалли – с 1993 по 1995 г., когда машины «Вольво» реально преуспевали в мировых гонках. Мне просто понравилась его форма, он был похож на детскую коляску! Никаких гладких изогнутых линий, эта штука была прямоугольной, как коробка, водруженная для безопасности на стальной каркас. Фантастика. С этой машиной случились две крупные аварии, и ни в одной из них мы не были виноваты – в последней Нора попала под бетономешалку. Это, скорее всего, убило бы вас, будь вы за рулем большинства других автомобилей. А все, что нам пришлось сделать, так это
Если я захочу сесть за руль «Феррари» – и мне тоже нравятся эти машины, теоретически, – что ж, у меня есть Real Racing 3 на айпаде. Наверное, кто-то должен их покупать. Что касается меня, то я вообще не умею водить. Понимаю! Я все откладываю. Однажды отец подбил меня сдать на права, однако на первый же урок я явился как полный придурок, выпив, прежде чем сесть в машину, восемь очень больших «Хайнекенов», и въехал прямо под грузовик на Гюнтер-Гроув. Таков был мой опыт вождения. Боже, инструктор был в ярости! Нехилый себе счет я потом получил! Это был урок, очень серьезный и плохой урок.
К сожалению, на этом все не закончилось. Инструктор подумал, что я, возможно, все еще в состоянии поучиться вождению где-нибудь поблизости, и действительно, мне это удалось – я поехал вниз по улице к газовому заводу в Челси, где тогда располагался огромный пустырь. Инструктор пытался научить меня маневрировать, но это было безнадежно. Я был совершенно не заинтересован. Все это казалось абсолютно бессмысленным. Координация рук и ног у меня тогда отсутствовала. В подобных ситуациях у меня возникает очень много проблем с обучением. Я очень медлительный. В конце концов до меня, конечно, доходит, но только в том случае, если все идет в моем темпе – меня нельзя подталкивать, это не работает. У меня есть кнопка автоматического сопротивления, уж не знаю, что ее запускает. Это одна из немногих вещей, которые я учусь контролировать, – понимаете, автоматическое бунтарство.
Вернувшись в Лос-Анджелес, в отсутствие возможностей заниматься музыкальной карьерой я вместо этого научился водить лодку. Мы с Норой взялись за это дело по необходимости. Живя на берегу океана, мы имели не так уж много выбора. Первоначально мы арендовали большие яхты и заполняли их друзьями, а потом отправлялись на пару дней на острова, на Каталину, просто в компании приятелей. Вместо того чтобы идти в ночной клуб, мы делали это на лодке с койками. Все это было очень весело, и мы с Норой загорелись. Обожаю.
У-у-у-х, я всегда любил море. Все началось с того, что мы с дедушкой, отцом моей матери, отправились в Ирландию ловить селедку. Во дворе у него всегда стояли весельные лодки, сплошь полусгнившие и вообще бог его знает какие. Дед почти со мной не разговаривал, почти не произносил фраз, но мы гребли себе в Ирландское море – на самом деле нет, это была чертова Атлантика, потому что они были в Корке, – бросали в воду хлебные крошки и ждали, когда приплывет селедка. Потом раскидывали огромную сеть – и вот тебе ужин.
Море прочищает голову. Если ты смотришь на океан, когда вокруг больше нет ничего, кроме бескрайнего водного пространства, он освобождает твой разум от всякого мусора. В далеком детстве, когда телевизионные программы заканчивали свою работу, я просто смотрел на экран, на помехи, хотя мама с папой шлепали меня по затылку, приговаривая: «Да ты ж эдак ослепнишь», – но именно так я ощущаю океан. Чудесная статика. Промывание мозгов самым восхитительно позитивным образом.
В конце концов мы с Норой купили лодку под названием «Фантазия». Она маленькая, 32 фута, и ходит очень, очень быстро! И нам это нравится, мы уплываем далеко, далеко, далеко в море, и вся радость заключается в том, что я использую GPS и знаю, где мы находимся, – это fantastisch fur meine Pussy-Frau. Нора проявляет во всем этом невероятную храбрость, она абсолютно бесстрашна. Я-то пытаюсь поделиться с нею своими грошовыми знаниями: «Это большая волна, та, в которую мы сейчас направляемся, думаю, будет лучше, если мы пойдем в другую сторону!» Нора все равно рулит вперед, но вот отскок на обратной волне – о, это потрясающе и больно. Лодка выскакивает из воды, и – бац! – десять с половиной тонн шлепаются на воду – такое ощущение, что лодка сейчас треснет пополам. Это не так уж и тяжело, для лодки.