Sex под запретом

Ромазова Анель

Попробуй - докажи Ирискиной, что действовала против воли, и как могла сопротивлялась. Да меня с позором погонят из тайного клуба по борьбе с коррупцией. Ну, уж нет. На такое в жизнь не подпишусь.

– О, Орловский, какими судьбами, только не говори, что лекцию обсудить, — Вася прикрывает пятно на блузке от потёкшей ручки кардиганом. Выглядит в этот момент настоящей зубрилкой, обложившись всевозможной канцелярией, поглядывает на вторую по величине звезду, после ректора, с неприкрытым раздражением.

У них, вообще с Лексом неприятие прям

на генном уровне заложено. Дня не случается, чтобы они не сцепились в очередном словесном батле.

– Ирискина, хлебало завали, я не к тебе, — откатывает он со всем негативом. Васька вспыхивает и суматошно прибирает реквизит в рюкзак.

Орловский присаживается на край стола и начинает мусолить шнурок на моей толстовке. Стало быть, ему что-то нужно.

– Борзик, ты чего такая красивая сегодня, — разливается сладкоголосым соловьём. Слышу краем уха возмущённый всхлип Ирискиной, но никак не реагирую. Это мой стабильный доход, поэтому со всей «вежливостью» проговариваю.

– Что тебе надо? — дарю с барского плеча такую же неискреннюю улыбочку. В его взгляде мелькает изумление. Орловский тот ещё кобель , но приторные заманушки на нас с Васькой не действуют. Непревзойдённый мастер пикапа немного скривившись , нажёвывает нижнюю губу. Терпеливо жду, пока он провертит мыслю, чтобы потом её внятно донести.

– Курсач, — покаянно клонит голову и, блеснув лазурной синевой во взгляде, крутит на палец кудряшку, выпавшую из моего, на скорую руку заверченного, пучка .

– Д-х-а-а, как неожиданно, — взвизгивает за спиной Васька.

– Харе уши греть, я не с тобой разговариваю, — по-хамски отрезает Ваське, а моим ушкам достаётся сахарный сироп, — Ну что, Борзик, выручишь?

– У нас предоплата, скидок не предусмотрено, — хлопаю по столу и намекаю рассчитаться немедленно.

– Как раз насчёт денег. Мне тут финансирование прикрыли до конца месяца. Давай в долг, — берёт с большим почётом мою кисть и запечатлевает долгий поцелуй, — Пожалуйста, хочешь, на колени встану.

– Орловский, ну ты, – собираюсь было возмутиться , но коротенько обдумав – понимаю, его сам бог велел использовать. – А как насчёт… бесплатно? – делаю ресничками тудым – сюдым, от такого лишь дурак откажется.

– Конечно, хочу, — у него аж глаз горит от предложения.

– А на что ты готов ради халявы? – пропеваю таким голоском, лишь глухой не услышит подставы.

Орловский не слышит. Диагноз таков, что он просто красивый, к тому же блондин. С замиранием сердца слежу, как он открывает рот.

– Да на всё, вон даже Ирискину нагнуть. Ирискина, хочешь по акции безбашенный трах и наконец, начать улыбаться как человек.

Павлин отдыхает в сравнении с этим индивидом. Сим-сим закройся обратно. В моих мечтах он всего – навсего соглашается, а не вываливает наружу дурной и убогонький склад ума.

– Хоспадая-я-я, трахарь- благодетель. Теперь понятно, куда испарились твои мозги, ты их прое…прое..- Вася заикается пару раз, пока совсем не останавливается,

выпучив на Орловского от злости глаза. Внутренний ценз не даёт пропустить матерок , и это Ваську бесит, как и виновник её закипания. Лекс дёргает бёдрами, во всём понятном жесте совокупления, сопровождая это провокационными возгласами.

– Глубже, Лекс. Ещё! Да! Ещё! Да! – разносит дебиловатый стёб по опустевшей аудитории.

– Короче, нет их у тебя, – вплеснув руками и покраснев как рак, Ирискина в скором темпе забрасывает рюкзак на плечо и поворачивается, обращаясь ко мне – Ты идешь?

Мне бы одуматься самое время, но как только поднимаю свой зад со стула, Орловский встаёт поперёк дороги. Берет из моих рук сумку и приобняв за талию, теснит к столу.

– Иди, я тебя догоню, — кричу подруге вслед. Лекс подозрительно интимно налаживает контакт с моим копчиком, поглаживая и опускаясь всё ближе к моей заднице. Что это на него нашло. Совсем уже нас за людей не считает, — Руки убрал и отойди подальше, пока не схлопотал, чем-нибудь тяжёлым по лицу, — порчу атмосферу , которую он, томно посапывая над ухом, пытается создать.

– Малышка, ты чего, я думал, курсач именно так придётся отработать, — со всей невозмутимостью разводит руками. Вот же идиота кусок. Глубоко вздыхаю, чтобы не послать к чертям затею, вместе с Лексом на пару.

Господи, дай мне сил, вытерпеть и не прибить его в процессе вдалбливания, что предлагаю совсем не переспать, а поторчать у моего дома, обменяться парой милашных улыбок для Амина. Чтобы Костров перестал атаковать мою нервную систему.

– Ой, дурак! Тебе всего-то надо, показушно втолковать другому альфачу, что ему со мной ничего не светит. Дошло? – дожидаюсь, пока в зрачках Орловского проблеснёт искра и даст надежду, что сигнал пойман.

– И всё. Замётано, где и когда, — искажается ухмылкой, догнав смысл, но не переспрашивает «Зачем». Зачем, такой как я, отбиваться от такого, как он. Есть в этом смысл. Наверное. Разбираюсь в себе, взвешивая за и против, прихожу к выводу, что так надо.

= 15 =

Стрелка на часах неумолимо приближается к восьми. Остаётся всего каких-то шестьдесят минут до столкновения двух ярчайших астероидов нашего города. Звезды университета и баскетболиста по совместительству — Алекса Орловского и мегаблогера самбиста - Амина Кострова.

Причина этому кто?

Правильно. Незаметная серая единица, которую и в метро часто с поручнем путают. Во что выльется эксперимент, если они схлестнутся — никто не знает.

Битый час настраиваю себя на статью. Выход запланирован уже завтра. А мой документ в ворде содержит лишь Амин…Амин..Амин. Почти до конца печатного листа.

Дверной звонок буквально подбрасывает со стула, на котором я задумчиво раскачиваюсь. Полезное занятие для вестибулярного аппарата, но абсолютно бесполезное для журналиста. Прокрастинация мало кого хлебом обеспечила.