Sex под запретом

Ромазова Анель

– Оп, - успевает подхватить, наливающееся немотой тело.

– Скажи, что – нибудь , - прошу спасителя. Нужен раздражающий фактор. Иначе мозг плавно утекает в тёмную пустоту.

– Самая сильная мышца в теле - это язык, – у него голос как воздух на горном хребте. Насыщенный, и вместе с тем разряжает.

– То есть, мне надо было зализать отморозков до смерти, – нахожу в себе силы поюморить.

Шмыгнув носом, кое - как отрываюсь. Не очень, наверно, удобно прижиматься к незнакомому парню, как к

родному. Но он тёплый и как бы устойчивый, в отличие от меня.

Придержав за плечи, приводит шаткое равновесие в норму.

В это момент отсыхаю. Стою, ноги врозь, руки готовы к бою, а челюсть продвигается к пупку. У меня даже вновь голова закружилась.

Парень в спортивном костюме, со спортивной сумкой через плечо. Выглядит совсем не так, как будто минуту назад трёх мясистых громил расфигачил. Внушительно и улыбаясь с ямочками на щеках.

Если оценивать его привлекательность по десятибалльной шкале, то все двадцать.

– Можно было уболтать, - нарушает моё охренение.

= 4 =

Глаза не то. что навыкат, они рвутся из орбит. Два бравых бандоса лежат на земле. Ничком вниз и попой кверху. Третий звездоподобным образом изучает космос, с закрытыми глазами.

– Я вижу, как ты их уболтал.

– Убалтывать я не умею, а вот ушатать запросто. Амин, - представляется и протягивает ладонь для пожатия.

– Аминь было бы как раз в тему , – по-дурацки хихикаю. У меня прям любовь с первого нокаута.

Неловко помявшись, сомневаюсь – озвучивать ли так сразу прозвище.

Родители у меня большие выдумщики. Догадываюсь что при выборе имени, курили они не чабрец из вейпа, а что –то размягчающее мозг до степени плавленого сыра. Потому что никак иначе, как Филя – друзья меня не зовут. В сочетании с фамилией Борзая ( прошу не путать ударение), полный набор собачьей родословной. Мне бы ещё друга Степашку.

Филькина грамота, как вы думаете, сколько раз я слышала это выражение в школе, да и в институте. Причём не только от учеников, но и от двух третей педсостава.

Я пятёрочница и завсегдатай различных кружков. Соответственно, коллекцией грамот можно квартиру вместо обоев облепить.

Нет, мне совершенно не обидно.

Я привыкла.

– Офелия, – цепляюсь за его ладонь, задев сбитые костяшки. Липкая субстанция ложится на пальцы, а Амин шикает и отдёргивает, когда я крепким рукопожатием причиняю лёгкую боль.

– У тебя кровь!! – вскрикиваю в испуге и замечаю порез на тыльной стороне кисти. Обшарив себя по карманам, вынимаю носовой платок. Наспех завертев косынку.

Аккуратно и бережливо перематываю. И не смотрю. Меня тошнит от вида крови. И дурно. И страшно. Ещё страшней, чем было до этого.

– Это томатный сок, выжатый вон с того помидора, – подбадривает он, замечая, как у меня трясутся пальцы.

–

Я живу здесь недалеко. Рану промоем и заклеим что ли… - как могу, сохраняю обаятельную улыбку и стараюсь не грохнуться в обморок от вида крови, пропитавшей тряпочку.

Интересно, если я сподоблюсь ляпнуться на землю, он донесёт на руках через два квартала. А вот и нет, и не потому, что не сможет. Адрес я не договорила.

Амин так и не отпускает мою руку, а я не решаюсь ее отнять. Выяснив немым диалогом направление, уверенно ведёт меня под арку между домов.

– Пойдём, принцесса Лия, раз приглашаешь, а то я робкий, стесняюсь напрашиваться – протягивает с загадочной ленцой.

Отработанный пикаперский приёмчик. Дай воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде. Всё это пропускаю мимо ушей. Внимая лишь единственное.

Лия – а что так можно было?

– Лия? – переспрашиваю, чисто поинтересоваться – не послышалось ли мне.

– Офелия – Лия, – Амин не шутит, сравнивая с киногероиней, когда я обычная серая масса. Он такой классный, и это нечестно. Встреться мы в другой ситуации, он бы не обратил внимания на вешалку в клетчатой рубашке и широких джинсах.

– Лия - она же, Принцесса – воин, - не понимаю, к чему ведет сей трактат. А главное, причём здесь – я.

Свожу брови к переносице от уменьшительно-ласкательного сокращения имени. В том - то и дело, что ласкательное. Ласкает мой девчачий слух так, что бабочки юзают по рёбрам, как массажёр с колючками для развития мелкой моторики. С моторикой всё очень плохо. Так же как и с мимикой. Монобровь - ни в какие века не актуальна.

– Из звёздных войн, – ухмыльнулся и замкнул круг из тавтологий, - Мда, каламбур. Просто Офелия, это для заумных душнил.

А вот и он. Парень, которому до разноцветного фонаря красивые внутри и непримечательные снаружи девушки.

А я кто по его мнению?

Я и есть, та самая душнила, заучка и заноза в заднице, по словам некоторых знакомых.

Признаваться Амину мне не хочется. Ни сколечко, вот ни капельки. Он классный и мы идем ко мне домой. Это единственное, что я способна осмыслить.

А ещё. как работает его сильная мышца, попав в тесное пространство.

Просто любопытно, французским поцелуем он тоже владеет в совершенстве?

=5 =

Оставив Амина на кухне, спешу в ванную. Переживаю, не воспалилась ли рана за те десять минут, что мы шли к дому. Сепсис - это страшная штука, наткнулась однажды на картинку в интернете, до сих пор каждый мелкий порез заливаю хлоргексидином , пока кожа не начнёт шелушиться.

Глянув по - быстрому в зеркало, ужасаюсь и удивляюсь, как Амин не сбежал, едва зажглась лампочка в подъезде. Прыскаю в кулак.