Сейчас и навеки
Шрифт:
Она кивнула.
— Интересно. Некоторые совсем небольшие, но были и глубокие — там темно. Внутри, вполне возможно, водятся привидения. В следующий раз возьму фонарик, чтобы больше разглядеть.
— В следующий раз я пойду с тобой.
Она ничего не ответила. Он поставил свой ноутбук и портфель у двери и стоял в нерешительности, как будто не зная, что предпринять дальше. Сара смотрела на него, не произнося ни слова. Он перехватил ее взгляд. У него был усталый вид.
— Не хочешь выпить чего-нибудь? — спросил он. — Я бы выпил
— Спасибо, с удовольствием выпью чая, — согласилась Сара, поднимаясь, чтобы пройти за ним в кухню. — У тебя неиссякаемый запас энергии, если ты смог так долго работать после нашей сегодняшней прогулки.
— Энергия у меня была раньше, а сейчас я устал.
— У тебя снова кружилась голова? — Она прислонилась к косяку кухонной двери, наблюдая, как он снует по кухне.
Он насупился.
— Совсем немного.
— Тебе не приходило в голову, что твое тело просит тебя соблюдать режим? — спросила она.
— Нет. И я не хочу об этом говорить.
Сара тихо вздохнула, не одобряя столь ценимого мужчинами образа мачо. Она о нем беспокоилась, как стала бы беспокоиться о любом другом знакомом человеке.
Когда Алек протянул ей наполненную кружку, от прикосновения его пальцев ее словно ударило током. Резко повернувшись, она пошла к дивану и села в уголке. Воспоминания о поцелуях и ласках переполняли ее. Она посмотрела на Алека и отвела взгляд. А что, если он опять поцелует ее сегодня? А что, если она ответит с той же страстью и желанием?
А что, если она поцелует его?
Мысль эта мучила ее. Ведь он не оттолкнет ее, верно? Всего один поцелуй. Кому это повредит? В память о прошлом.
Не сошла ли она с ума? Этот мужчина доказал, что не годится для длительной связи и тем более для любви.
Она взглянула на него из-под ресниц и в ужасе увидела, что он на нее смотрит.
— Тебе очень идет это платье, — признал он. Ее всю залило теплом, учащенно забилось сердце. Его похвала смутила ее.
— Спасибо, — чопорно ответила Сара, и в его глазах зажегся веселый огонек. Сделав для храбрости глоток чая, она осторожно поставила кружку на кофейный столик, углядев местечко между бумаг, и, нервно облизывая губы, повернулась к Алеку.
Его лицо было невозмутимым, но ей показалось, будто воздух наполнился электрическими разрядами.
Так ли уж нужен ей этот поцелуй?
Она решительно протянула руку, забрала у него кружку и поставила ее рядом со своей. Сделав для храбрости глубокий вдох, посмотрела на него и подвинулась ближе, еще ближе, так, что почти коснулась губами его рта. Он, как зачарованный, следил за нею. Хороший ли это знак? Да, хороший. Ведь он не отодвинулся, не сказал: «Не надо».
Когда ее губы прикоснулись к его губам, она испытала настоящий восторг.
Он мгновенно откликнулся и сделал именно то, чего она хотела: обнял ее и прильнул губами к ее губам.
Погрузившись в поцелуй, она потеряла способность думать. Наполнявшие ее ощущения
Сара словно ожила. Наполнилась бодростью. Она обвила руками его шею и в восторженном танце прикоснулась к его языку, проникла к нему в рот, а он к ней.
Кровь бурлила, оглушая своим шумом. В свитере стало слишком жарко, и они вместе сняли его. Пальцами она нащупала пуговицы на его рубашке, а потом ощутила тепло его кожи, защитную сталь его мышц.
Когда он свободной рукой обхватил ее грудь и легонько потеребил сосок, ей показалось, что она сейчас взорвется. Было так же хорошо, как прежде, нет, лучше!
Она погладила пальцами его грудь, вспоминая, сколько раз делала это раньше, но сейчас казалось, будто впервые. Его кожа была горячая, с темными волосами на груди, куда она запускала пальцы. Он судорожно вздохнул, когда она потрогала его темный, как медь, сосок.
Наполнявшая ее женская сила подсказывала, что она ничего не забыла. Ни того удовольствия, которое вкушала от его прикосновений, ни того, которое доставляла ему своими любовными ласками.
Он опустил верх ее платья, и на мгновение время остановилось. Он прижал ее к себе, и она вздохнула, обвила его руками, наслаждаясь прикосновением его мускулистого тела к своей чутко чувствующей груди.
Несмотря на восемь месяцев беременности, она чувствовала себя красивой и желанной.
Ребенок зашевелился, и Алек замер. Он медленно закончил поцелуй, снял руку с груди и словно бы прикрыл ею ребенка.
Она немного отстранилась и вопросительно посмотрела на него, раскрасневшись от страсти.
— Самый надежный хранитель, какого я когда-либо встречал, — заметил он и легко поцеловал ее в губы. Осторожно натянул ей платье, потом заерзал на диване и отодвинулся от нее. Через секунду встал и запустил здоровую руку в волосы. Застегнул рубашку.
— Я выйду на минутку, — сообщил он, повернувшись к ней спиной.
Оставшись одна, Сара смотрела на закрытую дверь. Неужели она показала себя полной идиоткой? Взволновал ли его поцелуй так же, как ее? Она не ожидала от себя такой реакции. Вспомнила время, когда он за ней ухаживал, когда она думала, что никогда не насытится Алеком.
Встретив Алека, она перестала смеяться над подружками, с восторгом говорившими ей о звоне любовных колоколов, о вспышках на звездах или ослепительных радугах.
Он по-прежнему обладал силой, которая делала ее мир ярче.
Захотелось плакать. Она слегка вздрогнула и обняла себя руками. Несправедливо. Ей всего-то и нужен муж, семья. У нее было и то, и другое, но из этого не получилось ничего, о чем она когда-то мечтала.
Глядя в пустоту, она понимала, что разнообразие красок и возникших чувств объяснялось накалом страсти. К сожалению, страсти оказалось недостаточно.