Сейчастливая девочка
Шрифт:
Вы не представляете, кто приехал к нам в гости! Мамина сестра и её муж. Боже, зачем же они приехали? Бабушка будет очень недовольна. Хорошо, что её пока нет дома. Мама отлично изучила бабушкино расписание и знает, что два часа её точно можно не ждать.
Это была не такая встреча, когда люди живут в разных городах и ездят друг к другу в гости. Не было ни объятий, ни долгих разговоров, ни чая с угощениями.
Прямо с порога началась какая-то суматоха.
Мама в спешке собирала мои вещи и укладывала их в чемодан. Все, кроме дяди Миши, паниковали.
Стойте! Почему вещи только мои? А мама? А как же мамины
От резких движений сестёр и непонимания происходящего я начала плакать, из-за чего раздражение взрослых нарастало ещё больше. Но я не могла остановить свой страх. Сквозь мой плач никто никого не слышал. Тётя Мария не выдержала и заплакала следом. Мама, не прекращая сборов, тихо утирала слёзы.
– Ну, чего вы тут клей разводите! Это не поможет. Положили смесь для питания девке? Нам надо спешить, поезд скоро.
– Положила, – с грустным вздохом ответила мама.
– Всё, я застёгиваю чемодан, – отрезал дядя.
Творится действительно что-то странное, не понимаю что именно.
Тётя берёт меня на руки, мама смотрит красными от слёз глазами, дядя Миша хватает чемодан. Мы уходим.
Мы уходим, понимаете? А мама остается дома!
Этого не может быть. Наверное, это снова страшный сон.
Почему я никак не могу проснуться?
Глава 10. Равнодушный поезд
Когда мы с тётей и дядей ехали в поезде, я поняла, что это не сон.
Оказывается, в том письме своей сестре мама написала, что не планирует брать меня с собой обратно. Писала, что, если они не приедут за мной, то оформит меня в детский дом. Возможно, потом заберёт, когда всё наладится. Но не сейчас. У тёти Марии с дядей Мишей есть свой ребёнок. Чтобы отправиться в такой долгий путь вдвоём, им пришлось попросить на работе недельный отпуск за свой счёт. Плюс занять денег на билеты и пристроить свою дочь на время к друзьям. Они не могли позволить, чтобы их племянница осталась в детдоме так далеко от своих родных – посовещались и решили приехать за мной.
От всех этих новостей мне стало не по себе. Я хныкала и пищала всю дорогу, а соседи по вагону мечтали об одном – чтобы мы поскорее сошли и они смогли бы поспать в тишине. Каждый из нас – тётя, дядя и я – думали о чём-то своём. Тётя – о том, чтобы меня не продуло в поезде, чтобы я не заболела от стресса. Дядя – о том, как бы эта история не вышла им боком. Ведь, что бы там ни было, ребёнок – это не собственность одного родителя. У ребёнка есть мать и отец, а у каждого из них – права на ребёнка. Дядя обдумывал варианты на случай, если что-то пойдёт не по плану.
Меня в том вагоне терзали разные мысли. Одна была самой сильной – как снова оказаться возле мамы. Всё равно, где жить и какими будут условия. Мне просто жизненно необходима была моя мама. Я хотела непрекращающимся рёвом вернуть её, выпросить, вымолить, выплакать. Когда слёз не осталось, плач уменьшился, вскоре он стал похож на скуление и позже совсем стих.
В те минуты я хотела перестать чувствовать. Чтобы все мои терзания остыли, стали холодными и равнодушными, как этот поезд.
Потому что поезду не было больно. У него нет страданий, только предназначение. Он то набирал обороты, то останавливался
Начинался новый этап моей интересной жизни. Я не знала, каким он будет и что ждёт впереди, но твёрдо усвоила несколько моментов:
1. Мама – это может быть не навсегда.
2. Ребёнок и мама могут быть не вместе.
3. Иногда быть бесчувственной – спасение.
В этом сером поезде моя любовь заболела.
Глава 11. Жизнь учила меня ждать
Уже месяц мы с тётей, дядей и моей двоюродной сестрой живём в семейном общежитии. Здесь всегда что-то происходит. То дети в коридоре сцепятся из-за игрушки, и взрослым приходится разбирать своих крикунов по комнатам. То соседка придёт за стаканом муки или мужики зовут дядю курить на улицу, то знакомая подсунет своего отпрыска на два часа – некому присмотреть.
Меня здесь не обижают, но очень хочется к маме. Всё время думаю – как она там, приедет ли ко мне, сколько ещё ждать, а вдруг она совсем про меня забыла. Неизвестность, как занесённый над головой меч: прямого вреда не наносит, но и успокоиться не даёт. Вот если бы кто-нибудь мог обнадёжить, сказав: «Потерпи ещё недельку или месяц, мама обязательно придёт». А то я всё жду, жду. Вдруг это напрасно.
Пребывая в постоянной готовности к встрече и прислушиваясь к голосам за дверью, однажды я услышала тот долгожданный голос. Я не спутала бы его ни с одним другим, это была та длина волны, которую я уловила, даже если были бы сломаны все мои внутренние приборы. Это точно была мама. За дверью она с кем-то поздоровалась, я затаила дыхание, чтобы не упустить этот звук. Ещё несколько шагов, стук в дверь и вот мама осторожно заглянула в комнату.
В нашем общежитии двери в комнаты редко закрывались, только если кто-то спал с ночной смены или уходил на работу.
Мы с сестрой сидели в её бывшей кроватке с прутьями и играли. Прутья не позволяли выпасть ребёнку из кровати, что очень одобрялось взрослыми. Тогда они могли спокойно заняться делами.
Мне эта кровать напоминала тюрьму. Из такой кровати, как бы ты ни хотела, выбраться не получится. Хоть стой, хоть качайся, хоть ползи, хоть кричи. Если ты в кровати, ты безвольна.
Я увидела мамино загорелое лицо, оно наклонилось надо мной, игриво прошептав: «Эээй, привет». Долгожданная мама появилась так неожиданно, что я хлопала глазами и не могла вымолвить ни одного слога из тех, что уже успела освоить к десяти месяцам. Она пощекотала меня, убедилась, что дочь в порядке и пошла на кухню к тёте Марии. А я так и осталась сидеть с открытым ртом.
Во мне дискутировали два голоса. Один побуждал радоваться, смеяться, ползти в своих голубых ползунках на это всемогущее мамино звучание. Но другой, голос сломанной любви, отрезвлял, удерживал, заставлял сомневаться. Он говорил: «Подожди, глупая, присмотрись. Всё может оказаться иллюзией».
Поэтому я сидела, пытаясь уловить доказательства реальности происходящего и вслушиваясь в голоса.
Наша комната располагалась рядом с общей кухней. Дверь была приоткрыта и с каждой минутой я всё больше понимала, что события сегодняшнего утра настоящие. Настоящая мама, она приехала и сейчас на кухне разговаривает с сестрой. Означает ли это, что мы снова будем вместе?