Сейф за картиной Коровина
Шрифт:
Джамиль… Дайнека всхлипнула.
Берега разошлись.
Все они ушли и никогда не вернутся.
Ей вспомнился тот, чье имя она не хотела произносить даже мысленно. Алексей Гордон. Он жив и будет жить –
Когда слез не осталось, Дайнека посмотрела на портрет Нины. Прежняя удивительная естественность сменилась муляжным правдоподобием. Безмятежная улыбка теперь казалась пустой гримасой, глаза потухли – из них ушла радость. Нина безучастно смотрела из глубины рисунка, из-за черты, которая, должно быть, и называется словом «смерть».
На столе в гостиной, на том самом столе, за которым они еще недавно сидели с Ниной, стояла кожаная коробка. Дайнека потерянно смотрела на нее.
Она не знала, что ей с этим делать.
Она не знала, что ей делать с собственной жизнью.
Она не знала ничего.
Но Тишотка уже обо всем знал. Он выразительно смотрел на звонящий телефон.
Дайнека поднесла трубку к уху.
– Здравствуйте, это следователь Песковец. Я хочу сказать, что вы нам больше не понадобитесь.
– Почему? – безучастно
– В машине погибшего Вилора Филонова нашли обгоревший телефон вашей подруги. Мы опознали его по сим-карте. Его отец перед смертью написал признание в убийстве. В совокупности с другими косвенными доказательствами этого вполне достаточно, чтобы закрыть дело. Убийца найден, и он уже получил свое. Хотя его сын Вилор Филонов погиб, я бы сказала, при весьма странных обстоятельствах.
– И что же в них странного?
– Странно то, что мы не нашли труп водителя второго автомобиля. Машина сгорела, а никаких останков не найдено. Обыскали все вокруг – ни-че-го…
Дайнека тихо возвращалась к жизни. Не веря в то, что слышит, она с надеждой переспросила:
– Совсем ничего?
Удивленная Песковец молчала.
– Людмила, с вами все в порядке? – осторожно поинтересовалась она.
– Да, – сказала Дайнека.
– Вот теперь еще одна головная боль, – поделилась с ней следователь Песковец. – Почему во второй машине не обнаружили труп?
– Наверное, потому… что труп жив, – обессиленно улыбнулась Дайнека и опустила трубку, не дожидаясь ответа.