Сэйв
Шрифт:
Они были так молоды. Их глаза горели. А сердца были наполнены желанием жить. Внутри меня все оборвалось в тот миг. А мое сердце словно тоже остановилось.
— Пойдем, я тебе все здесь покажу.
Тихий голос папиного друга заставляет меня отвлечься от страшных воспоминаний и следовать за ним по коридорам комплекса.
На протяжении часа Джереми проводит мне экскурсию, рассказывая о команде. Внимательно его слушаю, не прерывая, несмотря на то что всю эту информацию я и так знаю наизусть. А затем он проводит меня в кабинет, расположенный прямо над ледовой ареной. С замиранием сердца подхожу
— Вау! — произношу я, поворачиваясь к Джереми.
— Занимай свое место. — Он улыбается и указывает мне на крутящийся кожаный стул, стоящий возле большого прямоугольного стола.
— Мое место? У помощника администратора разве оно есть?
— Совсем забыл тебе сказать, что наш администратор ушел несколько дней назад. Так что это место твое.
Мои брови взлетают вверх, рот открывается от шока, а глаза увеличиваются в размерах раза в три.
— Джереми… — Не могу связать и двух слов от изумления. — Я не могу.
— Почему?
— Я не знаю, что должен делать администратор хоккейного клуба.
— Не переживай, у тебя будет достаточно времени, чтобы узнать.
— Но я ведь… У меня нет опыта.
— Тебе всего двадцать три. Конечно, у тебя его нет.
— Эта должность моя из-за… моего отца?
Джереми тяжело вздыхает и кладет мне руку на плечо.
— Эмили, послушай, твой отец сделал для этого клуба невозможное. Он был сердцем команды много лет. Так что да, от части ты здесь из-за него. Но я бы никогда не предложил тебе эту должность, если бы не знал, что ты с отличием закончила колледж по спортивному администрированию и прошла успешную стажировку на спортивном телеканале.
— А если я не справлюсь?
— Ты хочешь быть здесь?
— Да.
— Тогда справишься. Устраивайся поудобнее. На полке слева вся информация о том, что именно входит в твои обязанности. Ознакомься, и через два часа я жду тебя на льду, чтобы познакомить тебя с командой.
Это невероятно. Такое ощущение, что все это — сон. Неужели предсказание на карточке Купидона начинает сбываться?
Глава 10
Мэттью.
Эта игра словно кошмар наяву. «Детройтцы» ударили по моим воротам уже столько раз, что я перестал считать после первой сотни. Складывается впечатление, что мои товарищи по команде вышли сегодня на лед просто потому, что надо. Они, видимо, не в курсе, что на льду играют в хоккей, а не мучаются. Хоккей — это по любви, а не по требованию.
К концу второго периода счет на табло 1:1. И то только потому, что я каким-то чудом делаю множество хороших сэйвов для «Нью-Йорк Пингвинз». Сегодня команда и в самом деле ведет себя на льду, как пингвины. Неповоротливые, толстые, неуклюжие пингвины.
Забитая нашим форвардом шайба — чистая случайность, потому что преимущество на льду на протяжении всего игрового времени у «Детройта». Если каким-то образом
Мой контракт заканчивается в этом году, и я намереваюсь свалить отсюда, не оглядываясь. Это не значит, что я не выкладываюсь на полную и играю в половину силы. Нет. Что бы я не делал, чем бы я не занимался, я всегда отдаю делу всего себя. Полностью.
Я не могу позволить себе пропускать. Не могу позволить себе быть несосредоточенным во время игры. Ведь на кону моя репутация. Я строил свою карьеру годами. Мне двадцать три. Я один из лучших вратарей НХЛ. Моя статистика говорит сама за себя, а клубы встают в очередь, чтобы подписать со мной контракт. Я не знаю, где окажусь после межсезонья. Да и мне абсолютно наплевать. В Нью-Йорке меня ничего не держит. В целом мире я совсем один.
После смерти матери я переехал из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, решив начать жизнь с чистого листа. Из веселого, жизнерадостного, общительного парня я в миг превратился в отчужденного и замкнутого человека. В Лос-Анджелесе у меня остался лучший друг, с которым мы все еще поддерживаем связь, но на этом все. В Нью-Йорке же я предпочитаю одиночество.
Третий период подходит к концу, а на табло по-прежнему ничья. Прекрасно, теперь еще париться в овертайме. Что может быть хуже? В моих глазах уже рябит от бесконечного количества шайб, пролетающих мимо меня.
Игра завершается нашей победой. Это удивляет не только меня, но и половину населения планеты. Как при такой ужасной игре нам вообще удалось забить, причем дважды? Чудо, не иначе.
Возвращаюсь в гостиничный номер, который делю с Маркусом, нашим защитником, и заваливаюсь на кровать. Закрываю глаза, пытаясь нормализовать свое зрение. Глаза чертовски устали от этой ряби перед ними на протяжении двух часов. Мой телефон вибрирует в кармане, и я вижу на нем сообщение от Эмили. Перед своим отъездом я оставил ей номер телефона, чтобы она знала, как со мной связаться, если вдруг что-то понадобится.
Булка: Во сколько ты завтра возвращаешься?
Я: В 8 утра.
Булка: Ок.
Я: А что?
Булка: Мне нужно понимать, к какому времени освободить квартиру.
Тяжело выдыхаю и сжимаю руки в кулаки. Что в ней такого особенного, отчего она меня так сильно раздражает? И при всем при этом она нравится мне. Не совсем понимаю, какое мне до этого дела, но все-таки пишу:
Я: Ты нашла себе жилье?
Булка: Нет.
Я: И куда ты поедешь?
Булка: Какая разница?
Громко выругавшись, набираю номер Эмили и жду ее ответа.
— Что? — доносится из телефона раздраженный голос булки.
— Тебе необязательно уезжать завтра.
— Ты сказал, тебя не будет до субботы. Суббота завтра, если ты не в курсе.
— Я в курсе.
— Ты за этим звонишь? Обсудить дни недели?