Сезон дождя (сборник)
Шрифт:
– Эти бэтмены… может, ими становятся, вдохнув какой-то микроб… – Пирсону хотелось докопаться до истины.
– Да, некоторые выдвигали инфекционную гипотезу, но я не отношусь к ее сторонникам. Потому что нет бэтменов-уборщиков или бэтменш-официанток. Им нравится власть, они обретаются только в коридорах власти. Ты слышал о вирусе или микробе, который поражает только богатых?
– Нет, – ответил Пирсон.
– Я тоже.
– Люди, с которыми мы собираемся встретиться… они… – к легкому удивлению Пирсона, поначалу ему не удалось произнести нужные слова: не поворачивался язык. Потому что слова эти точно сошли со страниц детских книжек: – Они – бойцы сопротивления?
Дьюк задумался, потом и кивнул, и пожал плечами, словно его тело одновременно давало два ответа, как положительный, так и отрицательный.
– Еще нет, но, возможно, после сегодняшней встречи и станут. Ими.
И прежде чем Пирсон успел спросить, что сие означает, Дьюк заметил еще одно пустое такси, движущееся по противоположной стороне Сторроу-драйв, и замахал рукой. Таксист развернулся в неположенном месте, чтобы подкатить к тротуару.
В машине они говорили о спорте: провале «Красных носков», неудачах «Патриотов», кризисе «Кельтов» [37] . О бэтменах словно забыли, но, когда они вышли из машины перед одиноко стоящим домиком (на вывеске рядом со словами «ДЕТЕКТИВЫ ОТ КЭТИ» красовалась черная, выгнувшая спину, шипящая кошка), Пирсон коснулся руки Дьюка.
– У меня есть несколько вопросов.
Дьюк взглянул на часы.
– Нет времени, Брендон. Наша прогулка затянулась.
– Тогда только два.
– Господи, я не уверен, что смогу на них ответить. Я знаю гораздо меньше, чем ты, похоже, думаешь.
– Когда это началось?
– Видишь? Об этом я и толкую. Не знаю, а та тварь, которую мы поймали, не собиралась нас просвещать. Мы даже не узнали, как ее зовут и чем она занимается. Робби Делрей,
– Надеюсь, что нет, – ответил Пирсон. – Пугающее какое-то слово.
– Какой твой второй вопрос, Брендон? Поторопись.
– Как насчет других городов? Там тоже есть бэтмены? Тамошние жители их видят? Что ты об этом знаешь?
– Мы не знаем. Они могут расселиться по всему миру, но мы уверены, что только в Америке наберется горстка людей, которые могут их видеть.
– Почему?
– Потому что только наша страна помешалась на вреде курения… возможно, потому, что только в Америке люди верят, что можно жить вечно и при этом сохранять сексуальную активность, если правильно питаться, принимать необходимые витамины, думать, как принято, и подтирать задницы рекомендованной специалистами туалетной бумагой. Поэтому курение вызывает активное противодействие, в результате которого и появились такие странные люди, как мы.
Пирсон улыбнулся.
– Перекурщики.
– Да, перекурщики. – Дьюк смотрел куда-то за спину Пирсона. – Мойра! Привет!
Пирсон не удивился, уловив аромат «Джорджо». Повернул голову, увидел маленькую мисс Красную Юбку.
– Мойра Ричардсон, Брендон Пирсон, – представил их Дьюк.
– Привет. – Пирсон протянул руку. – Контрольный отдел, так?
– Я скорее не контролирую, а проверяю, – мило улыбнулась Мойра. В такую улыбку не грех и влюбиться, подумал Пирсон. – Если, к примеру, вам захотелось приобрести «порше», я изучаю вашу кредитную историю, чтобы убедиться, что действительно достойны «порше»… разумеется, в финансовом смысле.
– Разумеется. – Пирсон улыбнулся в ответ.
– Кэм! – крикнула Мойра. – Подойди сюда!
Уборщик, который любил мыть туалет, повернув бейсболку козырьком на затылок, направился к ним. В уличной одежде его ай-кью сразу возрос на пятьдесят пунктов, а выглядел он вылитым Армандом Ассанти [38] . Пирсон почувствовал легкий укол ревности, когда Кэм обнял Мойру за талию и поцеловал в уголок очаровательного ротика. А уж потом протянул руку Пирсону.
– Кэмерон Стивенс.
– Брендон Пирсон.
– Рад видеть вас здесь. Утром я уж подумал, что вы закатите концерт.
– И сколько человек наблюдали за мной? – спросил Пирсон. Попытался восстановить в памяти сцену на площади, но в голове все смешалось.
– Практически все, кто может их видеть, – ответила Мойра. – Но беспокоиться не о чем, мистер Пирсон…
– Пожалуйста, Брендон.
Она кивнула.
– Мы все постарались бы поддержать вас, Брендон. Пошли, Кэм.
Они поднялись по ступенькам крыльца и проскользнули за дверь. Пирсон успел уловить тусклый свет в холле, дверь закрылась. Он повернулся к Дьюку:
– Так они существуют?
Дьюк сочувственно смотрел на него.
– К сожалению, да. – Он помолчал, прежде чем добавить. – Но есть и хорошая новость.
– Да? Какая?
Зубы Дьюка блеснули в темноте.
– За последние пять лет ты впервые попадешь на собрание, где разрешено курить. Пошли, – и он увлек его к крыльцу.
3Холл освещал свет из подвала, куда вела узкая крутая лестница. Оттуда же доносился глухой гул голосов. Сам магазин прятался в темноте.
– Нам туда. – Дьюк указал на лестницу. – Наше путешествие подходит к концу.
– Хотелось бы, – вздохнул Пирсон. – А Кэти тоже из перекурщиков?
– Хозяйка магазина? Нет. Я видел ее только дважды, но мне кажется, что она вообще не курит. Идея принадлежит Робби. А Кэти, насколько мне известно, пребывает в полной уверенности, что мы – «Бостонское общество любителей «крутого» детектива».
Пирсон вскинул брови.
– Кто?
– Верные поклонники Раймонда Чандлера, Дэшилла Хэмметта, Росса Макдональда и других детективистов, которые пишут в их стиле. Если ты их не читал, наверное, тебе стоит восполнить этот пробел. На всякий случай. Работа эта не такая уж тяжелая. Они действительно мастера.
Дьюк спустился первым, ширины лестницы хватало только на одного человека, через дверь вошел в ярко освещенный подвал с низким потолком, возможно, занимающий всю площадь дома. Пирсон следовал за ним. В подвале стояли штук тридцать складных стульев, перед ними – мольберт, укрытый куском синей ткани. За мольбертом – ящики с книгами, присланные от различных издательств. К своему удивлению, Пирсон увидел на левой стене портрет Дэшилла Хэмметта с подписью: «ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАШ БЕССТРАШНЫЙ ЛИДЕР».
– Дьюк, – обратилась к Ринеманну женщина, сидевшая слева. – Слава Богу… я уж думала, что-то случилось.
Ее Пирсон тоже узнал: серьезная молодая женщина в очках с толстыми линзами и длинными черными прямыми волосами. Этим вечером она выглядела менее серьезной, в потертых джинсах и футболке Джорджтаунского университета, под которым явно не было бюстгальтера. И у Пирсона сложилось впечатление, что жена Дьюка ухватила бы его за ухо и выволокла из подвала, если б увидела, как смотрит на ее мужа эта молодая женщина. И никакие бэтмены ее бы не остановили.
– Все нормально, дорогая. Я привел в Церковь гребаного бэтмена еще одного новообращенного, ничего больше. Джанет Брайтвуд, Брендон Пирсон.
Брендон пожал ей руку, подумав: Так это вы чихали.
– Приятно познакомиться с вами, Брендон, – улыбнулась ему Джанет и тут же перевела взгляд на Дьюка, которого несколько смущало такое внимание. – Выпьем потом по чашечке кофе?
– Ну… посмотрим, дорогая. Хорошо?
– Хорошо, – ответила она, и по улыбке чувствовалось, что она готова ждать этой чашечки кофе еще три года, если таковым будет желание Дьюка.
Что я здесь делаю, внезапно спросил себя Пирсон. Это же чистое безумие… прямо-таки сборище «Анонимных алкоголиков» в палате психиатрической больницы.
А прихожане Церкви гребаного бэтмена брали пепельницы из одного из картонных ящиков из-под книг, радостно закуривали и рассаживались. Пирсон прикинул, что свободные стулья можно будет пересчитать по пальцам одной руки.
– Пришли почти все. – Дьюк повел его в последний ряд, подальше от того места, где рядом с кофеваркой сидела Джанет Брайтвуд. Пирсон не знал, сознательно он это делает или нет. – Там удобно, если тебе не будет мешать оконная стойка.
Стойка с крюком на конце, предназначавшаяся для того, чтобы открывать находящиеся под потолком окна, стояла у побеленной кирпичной стены. Усаживаясь, Пирсон случайно задел ее. Дьюк перехватил стойку до того, как она могла упасть и ударить кого-нибудь по голове, передвинул в более безопасное место, а потом прогулялся за пепельницей.
– С чтением мыслей у тебя все в порядке, – благодарно заметил Пирсон и закурил. Он уже забыл, до чего же это приятно курить в большой компании.
Дьюк последовал его примеру, указал на тощего, веснушчатого мужчину, который стоял у мольберта. Веснушчатый о чем-то увлеченно беседовал с Лестером Олсоном, тем самым, который застрелил бэтмена в амбаре под Ньюберипортом.
– Рыжеволосый – Робби Делрей, – с благоговением выдохнул Дьюк. – Его, конечно, не пригласили бы на роль Спасителя человечества при подборе актеров для очередного сериала, не так ли? Но, возможно, именно он и окажется этим Спасителем.
Делрей кивнул Олсону, хлопнул по спине, что-то сказал. Седоволосый рассмеялся и вернулся к своему стулу, в середине первого ряда. Делрей шагнул к мольберту.
К этому времени все уже расселись, за исключением нескольких мужчин, которым не хватило стульев. Они группировались у кофеварки. Веселая болтовня не утихала ни на секунду, под потолком начал формироваться второй, из сизого дыма.
Господи, они же чокнутые, думал Пирсон. Точно, чокнутые. Готов спорить, что в сороковом году, в Лондоне, во время налетов люди в бомбоубежищах вели себя точно так же.
Он повернулся к Дьюку:
– С кем ты говорил? Кто сказал тебе, что готовится что-то большое?
– Джанет. – Дьюк даже не повернулся к нему. Во все глаза смотрел на Робби Делрея, благодаря которому не сошел с ума в «Красной стреле». Пирсон подумал, что в глазах Дьюка читается не просто восхищение: молодой негр боготворил веснушчатого ирландца.
– Дьюк? Это действительно большое собрание?
– Для нас – да. Никогда не видел столько народу.
– А тебе не боязно? Столько перекурщиков в одном месте…
– Нет, – без запинки ответил Дьюк. – Робби чует бэтменов. Он… ш-ш-ш, начинается.
Робби Делрей, улыбаясь, вскинул руки, и разговоры разом стихли. То же обожание, что у Дьюка, читалось на многих лицах. На остальных Пирсон видел уважение.
– Спасибо, что пришли, – тихим, ровным голосом заговорил Делрей. – Я думаю, нам наконец-то удалось найти то, чего некоторые из нас ждали четыре, а то и пять лет.
Ему ответил шквал аплодисментов. Несколько мгновений Делрей, сияя, вслушивался в них. Наконец, поднял руки, призывая к тишине. И когда аплодисменты стихли,
Перестань, одернул себя Пирсон. Разве можно судить человека, которого совершенно не знаешь?
И действительно, Пирсон попытался не прислушиваться к своей интуиции, дать Делрею шанс, хотя бы из уважения к Дьюку.
– Прежде чем мы начнем, я бы хотел представить вам нового члена нашей группы, Брендона Пирсона из далекого Медфорда. Встаньте на секунду-другую, Брендон. Позвольте новым друзьям узнать, как вы выглядите.
Пирсон в изумлении повернулся к Дьюку. Тот улыбнулся, потом пожал плечами, кивнул: «Давай, они не кусаются».
Полной уверенности в этом у Пирсона не было, но он встал, чувствуя на себе взгляды остальных. А более всего ему почему-то запомнилась улыбка Олсона. Слишком уж ослепительная, чтобы поверить, что улыбался он от души.
Перекурщики вновь захлопали, только на этот раз ему: Брендон Пирсон, банковский работник среднего звена и стойкий курильщик. Он вновь подумал, а не попал ли, часом, на собрание «Анонимных алкоголиков», на которое пускали только психов. Когда же он вновь опустился на стул, его щеки ярко горели.
– Я мог бы без этого обойтись, – шепнул он Дьюку.
– Расслабься. – Дьюк все улыбался. – Так встречают каждого. И тебе понравилось, не так ли? Это же ритуал.
– Я понимаю, что ритуал, но мне не понравилось, – Пирсон чувствовал, как бешено колотится сердце, как горят щеки. Ему даже показалось, что краски в них только прибавилось. Что это со мной, подумал он. «Прилив»? Мужской климакс? Что?
Робби Делрей наклонился, перекинулся парой слов с брюнеткой в очках, которая сидела рядом с Олсоном, посмотрел на часы, отступил на шаг к мольберту, оглядел зал. Открытым, веснушчатым лицом он напоминал озорного мальчишку, который по воскресеньям поет в церковном хоре, зато в будни может и сунуть лягушку за шиворот девочке, и завязать узлом простыню в кровати младшего брата.
– Спасибо, друзья. Добро пожаловать в наше общество, Брендон.
Пирсон пробормотал, что рад такой компании, хотя в душе ругал себя за то, что пришел. Он уже опасался, что перекурщики на поверку окажутся какой-нибудь сектой. И что ему тогда делать?
Не накручивай себя, подумал он. Тебе нравится Дьюк, не так ли?
Да, ему нравился Дьюк, и он полагал, что еще больше ему понравится Мойра Ричардсон… особенно после того, как сексуальное влечение к ней перестанет доминировать и он сможет оценить, что она за человек. Он не сомневался, что ему понравятся и многие другие, в принципе он легко находил с людьми общий язык. И он забыл, во всяком случае на какое-то время, истинную причину, которая собрала их всех в этом подвале: бэтменов. При угрозе собственной жизни он бы мог вступить куда угодно, хоть в секту, не так ли?
Скорее всего да.
Хорошо! Отлично! А теперь откинься на спинку стула, расслабься и наблюдай парад!
Он откинулся на спинку стула, а вот расслабиться не смог – во всяком случае, полностью. Частично, потому, что был новичком. Частично, потому что не нравилась ему навязываемая фамильярность. Не привык он к тому, чтобы при первой встрече его сразу начинали называть по имени, не испросив согласия или разрешения. Частично…
Хватит! Или ты еще не понял? Выбора в этом вопросе у тебя нет!
Этот неприятный вывод он, к сожалению, не мог оспорить. Потому что утром пересек границу и увидел, что за существо ходит на работу в одежде Дугласа Кифера. А вечером ему стало окончательно ясно, что линия эта пересекала улицу с односторонним движением и, заступив за нее, человек лишался малейшего шанса дать задний ход, вернуться в зону безопасности.
Нет, расслабиться он не мог. Во всяком случае, пока.– Прежде чем мы перейдем к делу, я хочу поблагодарить вас за то, что вы сразу откликнулись на просьбу собраться здесь, – продолжил Делрей. – Я знаю, что не так-то легко отменить уже назначенные встречи, не вызвав удивленных взглядов, а иногда это и очень опасно. Думаю, вы не сочтете преувеличением мои слова о том, что нам многое пришлось пережить… преодолеть немало препятствий…
По залу прошелестел одобрительный гул: Делрея не просто слушали – ему внимали.
– …и никто не знает лучше меня, как сложно быть одним из немногих, кому открыта истина. С тех пор как я увидел своего первого бэтмена, минуло пять лет…
Пирсон уже ерзал. Он не знал, чего ждет от этого собрания, но не сомневался в том, что уж скучно ему точно не будет. И вдруг так неожиданно начавшийся день заканчивался сидением в подвале книжного магазина, среди людей, жадно ловящих каждое слово веснушчатого маляра, который произносил речь, более уместную в захудалом клубе «Ротари» [39] .
Однако другие его мнения не разделяли. Пирсону хватило одного взгляда, чтобы убедиться в этом. Сверкающие глаза Дьюка не отрывались от Делрея. Примерно так же собака Пирсона, Бадди, смотрела на него, когда он доставал из-под шкафа его миску. Кэмерон Стивенс и Мойра Ричардсон сидели, взявшись за руки, но тоже видели и слышали одного Делрея. Так же, как и Джанет Брайтвуд. Так же, как и остальные, словно собравшиеся на представление заезжего мага.Всем нравится, думал он, за исключением Бренда Пирсона. Давай, сладенький, постарайся врубиться в программу.
Да только он не мог, и у него создалось ощущение, что в этом ему составлял компанию Робби Делрей. Оглядывая зал, боковым зрением Пирсон успел заметить, как Делрей вновь бросил короткий взгляд на часы. Этот жест стал для Пирсона близким и родным с тех самых пор, когда он влился в ряды перекурщиков. Так смотрели на часы все, кто отсчитывал время до следующей сигареты.
Делрей продолжал что-то бубнить, и уже другие слушатели начали терять нить, отвлекаться. Пирсон слышал приглушенное покашливание, шарканье ног. Делрей, однако, гнул свое, казалось, не подозревая о том, что даже любимому вождю нельзя злоупотреблять долготерпением слушателей.
– …мы делали все, что могли, и мы, как могли, крепились, когда редели наши ряды, прятали слезы, которые выступали у нас на глазах, чтобы те, с кем мы ведем борьбу в этой тайной войне, не подозревали о том, что придет день, когда мы…
Опять быстрый взгляд на часы.
– …сможем разделить наше знание со всеми мужчинами и женщинами, которые смотрят, но не видят.
Спаситель человечества, думал Пирсон. Господи Иисусе, пожалей нас. Этот парень больше похож на Джесси Хелмса [40] , устраивающего обструкцию законопроекту, который чем-то ему не приглянулся.
Он скосил глаза на Дьюка и к своему глубокому удовлетворению отметил, что тот пусть и слушает, но уже шаркает ногами, показывая тем самым, что выходит из транса.
Пирсон коснулся щеки и понял, что она все еще горит. Нашел пульс – частит. Значит, причина тому – не смущение, потому что роль мисс Америки он уже давно отыграл. Перекурщики забыли о его существовании, во всяком случае, временно. Нет, дело в другом. Похоже, его не отпускало предчувствие дурного.
– …мы не отступали от своего, мы выполняли черновую работу, даже когда ситуация продолжала складываться не в нашу пользу… – все бубнил Делрей.
Наверное, дело в том, что произошло с тобой в первые минуты пребывания в подвале, сказал себе Пирсон. Ты испугался, что оказался среди людей, которые видят одну и ту же галлюцинацию.
– Нет, не сходится, – пробормотал он.
Дьюк посмотрел на него, вопросительно изогнул бровь, но Пирсон покачал головой. Дьюк вновь повернулся к оратору.
Он боялся, это факт, но не того, что попал в компанию, исповедующую какой-то необычный культ. Возможно, некоторые из перекурщиков погибли, возможно, тот странный случай в Ньюберипорте имел место быть, но трагедии прошлого никак не отражались на царящей в зале атмосфере, где Дэшилл Хэмметт взирал со стены на три десятка яппи. Он буквально чувствовал, как они борются с дремотой, изо всех сил стараясь не уснуть.
– Робби, ближе к делу! – наконец не выдержал кто-то из задних рядов, вызвав нервные смешки.
Робби Делрей раздраженно глянул в том направлении, откуда раздался голос, улыбнулся, опять посмотрел на часы.
– Да, да. Что-то меня понесло, признаю. Лестер, пожалуйста, помоги мне.
Лестер поднялся. Двое мужчин прошли к дальней стене. Достали из-за ящиков с книгами большой кожаный чемодан, поставили его справа от мольберта.
– Спасибо Лес, – поблагодарил седовласого Робби.
Лестер кивнул и вновь сел.
– Что в чемодане? – прошептал Пирсон на ухо Дьюку.
Дьюк покачал головой. На его лице отразились недоумение и… тревога. Хотя, возможно, причина для тревоги была иная, чем у Пирсона.
– Да, Маку нельзя отказать в логике. Наверное, меня понесло, но только потому, что это исторический день. Для всех нас.
Он выдержал театральную паузу, а потом сдернул с мольберта синюю тряпку. Слушатели, как один, наклонились вперед, ожидая сенсации, потом откинулись на спинки стульев со вздохом разочарования. На мольберте стояла черно-белая фотография заброшенного склада. Достаточно увеличенная, чтобы глаз мог разобрать валяющиеся на полу бумажные пакеты, презервативы, пустые бутылки, прочитать надписи на стенах. Самая большая гласила: «КТО СМЕЛ, ТОТ И СЪЕЛ».