Сезон любви
Шрифт:
– Прости, что так получилось. Ты должна была меня предупредить.
– Да, я виновата, – вздохнула Маргарита.
– Куда пойдешь ужинать? Здесь неподалеку есть бистро, жареный цыпленок у них весьма неплох. Могу позвонить прямо сейчас и заказать тебе местечко у барной стойки.
– Сама справлюсь.
Он чмокнул ее в нос, как ребенка. Маргарита чуть не спросила про цветы, но решила, что не стоит, оба только смутятся. Наверное, он заберет браслетик по пути к выходу.
Той ночью Маргарита постеснялась улечься на Портерову огромную кровать (низкую и широкую, с черным покрывалом, восемью подушками в изголовье и блестящими серебристыми простынями), в комнату для гостей идти тоже не хотелось, и потому она притворилась, что уснула на обтянутой
Утром Маргарита робко постучала в его спальню. Дверь была приоткрыта, и Маргарита сочла это добрым знаком. Портер заворочался, но прежде чем он полностью проснулся, она забралась между серебристыми простынями, холодными и гладкими, как монеты.
«Я хочу остаться, – подумала она, не смея произнести это вслух. – Я хочу остаться с тобой». Они занимались любовью. Спросонья Портер был мрачным, от него пахло перегаром, кожа отдавала на вкус табачным пеплом и нисколько не походила на солоноватую загорелую кожу Портера летом. Совершенно другой человек, и все же Маргарита его любила. Была благодарна за то, что он отвечал, ласкал ее. Они занимались любовью, как прежде, только Портер молчал и лишь под конец из его горла вырвался стон. Может ли она остаться? Вспомнил ли он? Когда все закончилось, он встал, пересек комнату и заперся в ванной. До Маргариты донесся шум душа. Портер сказал, что в десять у него назначена встреча со студентом.
На завтрак он приготовил яичницу, поспешно закрыв дверцу холодильника. Пока Маргарита ела в одиночестве за обеденным столом, вмещавшим по крайней мере человек двадцать, Портер вышел позвонить. Женщине с цветочным браслетом? Маргарита не могла запихнуть в себя ни кусочка от волнения, хотя жутко хотела есть – вчера она так и не поужинала. Когда Портер вернулся, она улыбалась.
– Я вызвал тебе такси, – сообщил он. – Приедет через двадцать минут.
За время своего краткого двадцатичетырехчасового визита на Манхэттен Маргарита поняла, что нарушила некое неписаное правило. Она не принадлежала Нью-Йорку Портера, здесь не нашлось для нее места, уголка, где можно было бы устроиться. Маргариту это больно ранило. Вернувшись на Нантакет, она разозлилась. Схватила любимый поварской нож и набросилась на каминную полку из коряги, но только испортила лезвие. Ресторан пришлось закрыть на зиму: из-за небольшого количества посетителей он себя не оправдывал. Из-за отсутствия привычных хлопот и непонятной ситуации с Портером Маргарита много ела и пила. Ей снились кошмары о Женщине с цветочным браслетом – та сидела на концерте рядом с Портером. Возможно, он держал ее за руку, а в антракте угостил белым вином. Наверное, она стройная, в шляпке, и от нее пахнет духами. Узнать поподробнее не представлялось возможности, и спросить было некого, разве что Портерову секретаршу. Маргарита махнула рукой на Пруста и принялась за Сэлинджера. «Образование помогает стать хорошей компанией для самого себя». Ха! Как мало она знала о том, сколько времени ей придется проводить в одиночестве, когда Портер сказал эти слова! Маргарита подумывала о других мужчинах, например, о Дасти из рыбной лавки или Дэмиане Виксе, учтивом и симпатичном юристе, но никто из них не смог бы заменить Портера. Она даже не понимала почему. В конце концов, Портер не был красавцем. Слишком худой, с намечающейся лысиной, он много разговаривал, чем страшно бесил окружающих. Он пукал в постели, грязно ругался, стоило ему ненароком пораниться, и ничего не знал о футболе. Многие считали его геем. Ни один нормальный мужчина не может столько знать о литературе и искусстве. Нормальный мужчина не носит с собой носовой платок, не пьет так много шампанского и не проигрывает регулярно в теннис. Портер не был геем, уж кто-кто, а Маргарита это точно знала, но семейная жизнь ему претила. Он не хотел детей. «Что это за человек, который не хочет детей?» – спрашивала себя Маргарита. Тщетно. Она словно стала страной, которую Портер завоевал и колонизировал. Для нее не существовало других мужчин.
Меж
Да. Именно обещание лета помогало Маргарите продержаться остальной год. Лето никогда не менялось, это было время любви. Портер снимал коттедж на Поплис-роуд и хотел, чтобы Дейзи проводила с ним все свободное время. Долгие годы все оставалось как прежде: ночи на кровати с веревочной сеткой, розы в уличном душе, поцелуи в затылок, пока Маргарита обжаривала в масле грибы. Маргарита с Портером всегда отмечали первую распустившуюся лилию бокалом вина. «Я люблю тебя», – говорили они друг другу.
Портер особо не распространялся о своей семье и говорил о родителях только когда вспоминал детство. Маргарита решила, что они уже умерли. Однажды он сказал, что его отец, доктор Харрис, хирург-уролог, был дважды женат, и во втором браке дети появились довольно поздно. Впрочем, Портер никогда не упоминал своих братьев или сестер, кроме брата Андре, который жил в Калифорнии. Так или иначе, когда он вошел в «Зонтики» в сопровождении юной блондинки, Маргарита подумала: «В конце концов это случилось. Он бросил меня ради другой женщины».
Сама Маргарита в это время вышла из кухни в обеденный зал, куда ее позвала администратор Франческа, сказав, что Диксоны за седьмым столиком привезли ей подарок.
Ресторан работал уже четвертое лето. Маргарита пользовалась популярностью, но еще не привыкла к тому, что ей дарят подарки за кулинарное искусство, и всегда удивлялась и умилялась. Завсегдатаи приходили в ресторан, как волхвы с драгоценными дарами: перуанскими шарфами из шерсти альпаки, бутылками айсвайна из Финляндии, баночкой огненно-острого соуса для барбекю из мемфисской коптильни. В тот день Диксоны за седьмым столиком привезли Маргарите коробочку шафрана из Таиланда. Маргарита как раз благодарила Диксонов – «Какой продуманный подарок, я вам очень благодарна!» – и тут появился Портер с девушкой. Чуть раньше, когда Маргарита уходила на работу в половине шестого, он сказал, что у него есть для нее сюрприз, покажет за ужином. Она надеялась на билеты в Париж, а вместо этого столкнулась лицом к лицу с собственным кошмаром: другая женщина с ним под руку, здесь, в ее ресторане. Не желая, чтобы кто-нибудь из посетителей заметил ее состояние, Маргарита поспешно удалилась на кухню.
«Да как он посмел!» – промелькнула мысль.
Уже через полминуты кухонная дверь распахнулась и вошла счастливая парочка. Девушка казалась лет на пятнадцать моложе Портера. «До чего же мерзко!» – подумала Маргарита. Спутница Портера отличалась утонченной красотой: светловолосая, голубоглазая и загорелая, она выглядела как модель из рекламы. С ее лицом можно было бы продать что угодно: лимбургский сыр или монтажную пену. Маргарита с трудом отвела взгляд. Огляделась, желая занять руки, может, порезать что-нибудь, но у кухонного персонала все было под контролем, впрочем, как всегда.
– Дейзи, я хочу тебя кое с кем познакомить, – важно произнес Портер.
Похоже, он уже успел пропустить где-то пару коктейлей. Маргарита не ответила, подбирая слова, чтобы вышвырнуть его за дверь, потом собралась с силами и посмотрела на девушку.
– Моя сестра Кэндес Харрис, – объявил Портер. – Кэндес, это Маргарита Биль, женщина, которая несет единоличную ответственность за мое счастье и растущий живот.
Сестра. Маргарита почувствовала себя неуверенной дурочкой. Прежде чем она успела переменить ход мыслей, Кэндес устремилась к ней, обняла и поцеловала.