Сезон Маршей
Шрифт:
Члены исполнительного совета вежливо поаплодировали. За столом сидели торговцы оружием и оптовые покупатели, с тревогой наблюдавшие за сокращением рынков, владельцы химических и ядерных технологий, мечтавшие сбыть свой товар военным режимам третьего мира, шефы спецслужб, озабоченные сокращением бюджетов, утерей влияния и власти.
Второй час Директор предложил посвятить дискуссии по теме глобальных конфликтов. И действительно, мир как будто не желал сотрудничать с ними в этой сфере. Да, в Западной Африке продолжалась многолетняя гражданская война. Да, Эфиопия и Эритрея снова взялись за оружие. Да, в Южной Африке просматривались
— Считаю, пришло время заняться инвестициями, — сказал в заключение Директор. — Считаю, пришло время вложить часть капитала в бизнес. Думаю, долг каждого из присутствующих подыскать перспективную сферу приложения наших усилий.
И снова аплодисменты, и снова звон серебра и стекла. Подождав, пока шум стихнет, Директор оторвался от созерцания собственных лежащих на столе рук и предложил высказываться.
Рембрандт, один из крупнейших в мире производителей стрелкового оружия, деликатно прочистил горло и заговорил:
— Полагаю, мы могли бы изыскать способ раздуть тлеющее в Северной Ирландии пламя.
Директор едва заметно шевельнул бровью и провел пальцем по идеальной стрелке брюк. Работая в МИ6, ему, разумеется, приходилось иметь дело с проблемами Северной Ирландии. Как и большинство коллег по разведслужбе, он считал ИРА достойным противником, профессиональной и дисциплинированной партизанской армией. Что касается протестантских полувоенных формирований, то к ним у него было совсем другое отношение: в основном, гангстеры и головорезы, развязавшие кампанию террора против католиков. На их фоне недавно возникшая Бригада Освобождения Ольстера выглядела заслуживающим внимания новичком.
— Для людей, занятых в моем бизнесе, Северная Ирландия никогда не представляла большого интереса, — продолжал Рембрандт. — Прежде всего, из-за ограниченных масштабов конфликта. Что меня беспокоит, так это недвусмысленное послание, адресованное всему миру участниками последнего мирного соглашения. Если уж католики и протестанты научатся жить без вражды после четырехсотлетнего кровавого соперничества… В общем, вы меня понимаете.
— Могу добавить, что их голос не остался не услышанным, — заговорил Роден, один из высших офицеров французской разведки. — Баскская сепаратистская группировка ЭТА только что объявила о прекращении огня в Испании. По их словам, примером им послужили договоренности в Северной Ирландии.
— Что вы предлагаете, Рембрандт? — спросил Директор.
— Может быть, нам стоит выйти на связь с Бригадой Освобождения Ольстера, предложить им помощь и содействие. Опыт прошлого подсказывает, что Бригада это, скорее всего, маленькая группа, со слабой финансовой базой и ограниченным арсеналом стрелкового оружия и взрывчатки. Если они намерены продолжать начатую кампанию, им понадобится спонсор.
— Полагаю, связь уже установлена, — подал голос Моне.
Директор и Моне работали вместе против палестинских боевиков, в 1970-е превративших Лондон в арену террористических актов. Настоящее имя Моне было Ари Шамрон, и он возглавлял оперативный отдел израильского Моссада.
— В прошлом месяце наши агенты в Бейруте доложили о человеке по имени Гэвин Спенсер,
— И что же ваш агент, продал он что-нибудь Спенсеру? — негромко спросил Директор.
— Переговоры продолжаются, — ответил Моне.
— Вы поделились этой информацией с британскими коллегами?
Моне покачал головой.
— Предположим, вы найдете способ передать партию оружия людям из Бригады Освобождения Ольстера. Предположим, вы, используя свои контакты в банковском сообществе, сможете профинансировать еще более крупную сделку на благоприятных для покупателя условиях…
— Думаю, это было бы нетрудно устроить, — кивнул Моне.
— Очень хорошо, — сказал Директор. — Прошу голосовать. Те, кто согласен с возможностью разработки контактов с Бригадой Освобождения Ольстера, пусть скажут «да».
«За» высказались единогласно.
— Еще вопросы, прежде чем мы перейдем к следующему пункту повестки дня?
Снова заговорил Моне.
— Вы не могли бы рассказать нам, как продвигается дело Ахмеда Хусейна?
Ахмед Хусейн был руководителем мусульманской фундаменталистской группировки «Хамас» и организатором серии взрывов в Тель-Авиве и Иерусалиме. Моссад жаждал его крови, но Моне пока не принял окончательного решения и не отдал своим людям приказ на уничтожения врага. В сентябре 1997 Моссад уже пытался убить в Аммане одного из лидеров «Хамаса», Халеда Мешаля. Покушение провалилось, два израильских агента попали в руки иорданской полиции. Не желая рисковать репутацией своего ведомства, Моне обратился к Обществу с просьбой ликвидировать Ахмеда Хусейна.
— Я отдал соответствующее поручение тому же оперативнику, который выполнил контракты по Колину Ярдли и Эрику Штолтенбергу после того случая с рейсом «Трансатлантик». Он готов отправиться в Каир, и я надеюсь, что через несколько дней Ахмед Хусейн перестанет быть причиной вашего беспокойства.
— Отлично, — сказал Моне. — Имеющаяся в нашем распоряжении информация указывает на то, что ближневосточный мирный процесс вряд ли переживет еще один серьезный удар. В случае успеха операции, оккупированные территории взорвутся. Арафату не останется ничего другого, как выйти из переговоров. Думаю, к концу зимы обо всем этом урегулировании останется лишь недобрая память.
Сдержанные аплодисменты.
— Следующий пункт нашего заседания — поддержание конфликта между Индией и Пакистаном, — заглянув в бумаги, сообщил Директор. — У пакистанцев возникли некоторые проблемы с ракетами средней дальности, и они обратились к нам за помощью.
Заседание закончилось уже на рассвете. Член совета с кодовым именем Пикассо ехал в своем «рейнджровере» по уныло-однообразной, окрашенной в розовый цвет пустыне, отделяющий горы Атлас от Марракеша. Пикассо въехал в Марокко по фальшивому паспорту, выданному на имя Лизы Бэнкрофт. Настоящий паспорт лежал в сейфе номера пятизвездочного отеля «Мамуния». Войдя в комнату, она набрала шифр, и дверца моментально открылась. Внутри лежали паспорт, деньги и украшения. До рейса оставалось еще шесть часов — вполне достаточно времени, чтобы принять ванну и соснуть часок-другой. Пикассо достала вещи из сейфа, разделась и легла на кровать. Потом открыла паспорт и посмотрела на фотографию.