Сезон охоты на Охотника
Шрифт:
— Поговорите с этим парнем, которого подстрелили на Таганке, — предложил Васильев. — Может, он что-то знает? Почему он так завибрировал, прочитав статью?
— Ну что ж, это не займет много времени! — согласился Лавров. — Едем в больницу?
29 августа 1994 года, 17.15.
— А чего ты в Туапсе делать собираешься, красавица? — спросил шофер.
— А вы куда вообще едете? — спросила в свою очередь Татьяна.
— Я, милая, в Минводы еду.
Татьяна задумалась. Вряд ли ее будут искать в Минводах.
— Довезите меня до Минвод. Я вам заплачу. Вот, все что у меня есть.
И она протянула ему две бумажки по сотне долларов. Водитель крякнул, взял баксы, помял, посмотрел на свет и сунул в карман.
— А я тебя за заплечницу принял! — весело сказал он. — Уж губы раскатал, что в дороге весело время проведу, — ты девка хоть куда! Ну да ладно! А в Минводах-то чего делать будешь?
— Меня там друг ждет, — принялась вдохновенно сочинять Татьяна. — А этот козел… ну, с которым в Сочи приехала, привязался и отпускать не хотел. Насилу сбежала от него! Потому с вами и еду, а не автобусом.
— Отпускать не хотел, говоришь? Ну, я его понимаю! — хохотнул водитель. — Как тебя зовут-то?
— Оля, — ответила Татьяна.
— А по-настоящему? — подмигнул водитель.
Татьяна резко открыла дверцу и хотела выпрыгнуть, но водитель успел схватить ее за плечо.
— Ты что?! Разобьешься! Я же так просто спросил, вижу — врешь! Да мне все равно, как тебя звать! Оля, так Оля! А я — Валера.
Впереди замаячил пост ГАИ. Водила сказал Татьяне:
— Полезай-ка назад, Ольга. За занавеской спрячься. Да и отдохни маленько. Часа через два остановимся, поедим. Ежели выйти надо будет, скажешь. Лады?
— Лады! — улыбнулась Татьяна и полезла назад. Потом высунулась из-за занавески и сообщила:
— А вообще-то меня Таней зовут!
Чем-то приглянулся ей этот парень.
29 августа 1994 года, 18.05.
Лавров сидел у постели Юры Пригорина в двадцатой больнице. Юра нервно мял пальцами край простыни и говорил:
— Впечатление от этой статьи у меня такое, что кто-то хочет меня подставить. Как будто малява пришла. Самое мерзкое, что непонятно — кто и зачем.
— А кто теперь руководит вашими парнями? — спросил Лавров.
— Отгадайте с трех раз! — усмехнулся Юра.
— Понятно. А все ли этим руководством довольны? — поинтересовался Лавров.
— Ну, что вы, Валерий Иванович! — покачал головой Юра. — Это не их стиль. Граната в окно или яд в чай, — но не статья в газету!
Он помолчал и вздохнул:
— Ну ладно! Я думал, что вы что-нибудь знаете. Вы же сейчас в составе объединенной следственной бригады выступаете.
— Ты уже знаешь? — подивился Лавров оперативности тюремного телеграфа.
— А то! — усмехнулся Юра. — Вы уж извините, Валерий Иванович, что я вас потревожил. Я ведь и так ваш должник.
— О чем это ты? — осведомился Лавров, прекрасно понимая, что Юра имеет в виду. Он сразу вспомнил злосчастный пистолет, так неудачно отброшенный им к решетке водостока. Пуля, убившая
Между тем баллистическая экспертиза показала, что смертельная пуля с большой степенью вероятности могла быть выпущена с того места, где находился Юра. Но „большая степень вероятности“ остается всего лишь вероятностью. Без полновесной улики в виде оружия эта „вероятность“ — ноль без палочки. С таким „доказательством“ в зону лет на десять можно упечь только какого-нибудь бедолагу-слесаря из Урюпинска, а не криминального авторитета из Москвы, защищаемого лучшими адвокатами.
Лавров снова почувствовал внутренний неуют, — надо же, ведь он фактически скрыл улику от следствия, позволяющую отправить за решетку главу ОПГ! Впрочем, а что это изменит? Ну, вместо Юры будет кто-нибудь другой и все пойдет по-прежнему. А Юра, как видно, серьезно относится к своим долгам. Может, и пригодится когда. А не возьмет ли Юра его, Лаврова, на крючок эти фактиком, — все-таки сокрытие улики, как ни крути? Он ведь хоть и из молодых, да ранний! Ну да ладно, там еще посмотрим, кто кого на крючок возьмет.
30 августа 1994 года, 15.10.
Татьяна стояла в здании аэропорта Минеральные Воды и размышляла о дальнейших действиях. Так, здесь вроде все чисто! Никто не проявлял к ней интереса, никаких подозрительных типов. Придется воспользоваться настоящим паспортом, но этот риск ей казался значительно меньше риска провести ночь в поезде. Там совершенно спокойно пассажир может исчезнуть на ночном перегоне или просто не проснуться. Если она купит билет за минимально возможное время до посадки, то есть все шансы спокойно долететь до Москвы. Всего два часа лету, вряд ли что может случиться.
Волосы она перекрасила в каштановый цвет еще в Адлере. В Москве, прямо в туалете аэропорта, она сменит прикид, переоденется в спортивный костюм, раздобудет клеенчатый баул и станет похожа на обычную челночницу. То, что она находится в розыске по линии ФСК, она не могла знать, поэтому план казался ей логичным и вполне осуществимым.
Она подошла к кассе и спросила:
— А за какое минимальное время до отправления можно приобрести билет до Москвы?
Кассирша посмотрела на нее, как на ненормальную.
— На сегодня все билеты проданы давно. Впрочем, есть один на последний рейс, — только что сдали. Возьмете?
— А когда он отправляется?
— Через два часа. Ну, так берете?
Татьяна упустила из виду курортный сезон и вечные проблемы с билетами. Придется брать. И она протянула кассирше деньги и паспорт.
30 августа 1994 года, 15.40.
Хладов снял трубку и услышал возбужденный голос Никифорова:
— Полчаса назад в аэропорту Минеральные Воды был приобретен билет на имя Кузьминой Татьяны Борисовны. Последний рейс на Москву. Вылетает через полтора часа. Что будем делать?