Сезон охоты
Шрифт:
– Да ради Бога, – согласилась она. – Даю вам слово.
– Отлично. На протяжении многих лет до прихода нынешней администрации между отделом контршпионажа ЦРУ и зарубежной контрразведкой ФБР существовала некоторая напряженность в отношениях. Действующее руководство пошло на сближение этих структур с целью оздоровления обстановки. Эдвина Крейса откомандировали в ЦРУ в порядке обмена. А один из их оперативных работников был временно направлен в ФБР. – Беллхаузер впилась в лицо Дженет инквизиторским взглядом, но та хлопала широко открытыми глазами, симулируя полное неведение. – Назначение Крейса в ЦРУ знаменовало собой
– Полагаю, что речь идет о правиле, запрещающем ЦРУ действовать на территории собственной страны.
– Совершенно верно. Подобно тому, как вооруженные силы не имеют права гоняться за преступниками внутри границ Соединенных Штатов. Posse comitatus [10] , знаете ли... Проблема заключается в том, что наши противники нередко оборачивают это правило себе на пользу.
– А тут еще бывает, что и наши переходят на их сторону, – пригорюнившись, сочувственно заметила Дженет просто для того, чтобы поддержать беседу.
10
Автор иронизирует по поводу того, что представитель министерства юстиции не к месту щеголяет юридическим термином, обозначающим в переводе с латыни группу граждан, созываемых шерифом для помощи в чрезвычайных ситуациях.
Беллхаузер моргнула, бросила призывный взгляд на Фостера, после чего они оба уставились на Фансворта.
– М-да, тут, значит, вот как... Когда я получил распоряжение закругляться с делом Крейса, я вкратце рассказал ей о Гловере... Точнее, рассказал, что я о нем слышал... Само собой разумеется, лично я не знал, что там у них произошло, – не поднимая глаз и запинаясь, промямлил Фансворт.
Фостер высоко поднял брови.
– Вот как, мистер Фансворт? Для нас это сюрприз! Мистер Марченд был убежден, что вы не могли знать о случае с Гловером.
Фостер, конечно, был большой шишкой, но Фансворт как-никак руководил оперативным подразделением и в этом качестве мог позволить себе и огрызнуться. Особенно когда всякие там замы да помощнички пугают его своим боссом.
– Когда кое-кто оказывается по уши в дерьме, вот как в том случае, об этом так или иначе узнают все, – одарив Фостера по-отечески нежной улыбкой, назидательно произнес резидент. – Советую вам этого не забывать, мистер Фостер, если вдруг доведется вернуться на оперативную работу.
– Давайте к делу, – предложила Беллхаузер. – А именно. Когда после инцидента в Милвуде Крейса погнали из ФБР, ему были предложены определенные условия ухода на заслуженный отдых вместо позорного увольнения. Состояли они в том, что ему на веки вечные запретили заниматься оперативной работой, тем более в том качестве, в каком его использовали в ЦРУ.
– И на что он должен был жить? – поинтересовалась Дженет.
– Ларри Тэлбот вот здесь пишет, что он преподавал математику на младших курсах окружного колледжа в Монтгомери, – ответил Фансворт, заглянув в какой-то листок бумаги. – После
– Суть в том, агент Картер, – повысила голос Беллхаузер, – что Крейсу запрещалась только деятельность, связанная с обеспечением правопорядка. А также охранная деятельность – в коммерческой, частной, компьютерной или какой там еще области.
– Понятно, – кивнула Дженет. – Но...
– Вопрос к вам, агент Картер. – Фостер подался вперед. – Как вы считаете, после того, как дело ушло в Вашингтон, Крейс будет активно заниматься поисками своей дочери?
Дженет вовремя вспомнила, что уже высказывала свое мнение по этому поводу Фансворту, а он, несомненно, ознакомил с ним столичных гостей.
– Считаю, что будет, – пришлось признаться ей. – Он, как я догадываюсь, уже поработал с одним из возможных свидетелей. Но дело закрыли прежде, чем мне удалось что-либо выяснить. Доказательств, естественно, у меня никаких нет.
Беллхаузер разочарованно вздохнула. Фостер нахмурился и принялся постукивать карандашом по краю стола.
– По-моему, Крейса можно понять. С его точки зрения, ФБР просто умыло руки. Он ведь знает, как работает Управление по розыску пропавших. Это же его дочь, в конце концов! – не сдержалась Дженет. Ее слова были встречены гробовым молчанием.
Беллхаузер окинула ее презрительно-жалостливым взглядом и поднялась из обрадованно крякнувшего кресла. Выпрямившись во весь рост, она еще больше угнетала своими габаритами.
– Благодарим вас, агент Картер. Считаю, вы рассказали нам все, что мы хотели выяснить. Признательны за вашу помощь. Доложим в вышестоящие инстанции.
Дженет тоже встала и обернулась к Фансворту.
– Это все, сэр?
Тот взглянул на Беллхаузер и Фостера, словно испрашивая их согласия, затем кивнул:
– Да, свободны.
– А если вдруг опять возникнет что-нибудь насчет мистера Крейса?
– Немедленно информируйте мистера Фансворта, – ответил Фостер. – И в случае необходимости мы сами займемся мистером Крейсом. Не думаю, правда, что вы с ним снова пересечетесь...
– По его или по вашей инициативе, агент Картер, – многозначительно добавила Беллхаузер, и вся троица выжидательно уставилась на нее, чтобы убедиться, что она поняла предупреждение.
– Ясно, – равнодушно буркнула Дженет, будто все это не имело для нее никакого значения.
Сокрушенно качая головой, она покинула кабинет Фансворта и вернулась к себе в клетушку. Тэлбот горел нетерпением узнать подробности, однако Дженет сказала только, что беседа касалась Эдвина Крейса и теперь все уладилось. Тэлбот был явно разочарован, и ей пришлось признаться, что она получила приказ не распространяться на эту тему. Когда же Дженет неосторожно добавила, что Фансворт, возможно, посвятит его в детали, если сочтет нужным, Ларри разъяренным носорогом вылетел из ее клетушки. А она пошла за кофе. Там она задержалась и около получаса обсуждала с другими агентами дело об угонах грузовиков. Вернувшись, обнаружила, что Билли очнулся от послеполуденного сна и хочет знать, из-за чего поднялась такая шумиха. Она информировала его в самых общих чертах, подчеркнув в заключение, что ей велено держаться подальше от Эдвина Крейса. Билли тоже сбегал за кофе, и они увлеченно поговорили о том, как эти зануды из штаб-квартиры обожают командовать, а дело делать ни фига не умеют.