Сезон охоты
Шрифт:
Дженет устало кивнула.
– Ясно. Сдается мне, надо навестить мистера Кларка. Как его найти?
Через пятнадцать минут она стучала в дверь комнаты Кларка. Никто не откликался. Она осмотрела замок. Копы правы, открыть его ничего не стоит. Она вновь забарабанила в дверь кулаком, потом сняла туфлю и с ее помощью подняла такой шум, что Барри Кларк в конечном итоге появился-таки на пороге. На нем был украшенный эмблемой колледжа свитер, который был ему велик размера на два, и растоптанные шлепанцы. Дженет обратила внимание на болтающиеся пустые рукава свитера и на бессмысленно-блуждающий взгляд парня. Представилась. За мгновение до этого она услышала, как по другую сторону зловонного вестибюля приоткрылась дверь, которую при упоминании ФБР поспешно захлопнули. Барри, помаргивая, долго всматривался в Дженет, потом пнул филенку ногой, пропуская ее внутрь. Она оставила дверь приоткрытой и, войдя в донельзя запущенную комнату, непроизвольно сморщила нос. Кларк осторожно
– Итак, – начала Дженет. – В полиции меня ознакомили с вашим заявлением. Что вы от них скрыли?
– Скрыл? – тупо повторил Барри. – Ни фига. Рассказал все как было. Этот гад...
– Послушайте, мистер Кларк, – перебила его Дженет. – Давайте ближе к делу. Зачем он сюда заявился? Что ему было нужно? Может, вы в торговых рядах профессорскую жену ущипнули или что-нибудь в этом роде?
Барри попробовал оборвать ее надменным взглядом, но сфокусировать глаза ему так и не удалось. «Черт бы тебя побрал! – подумала она, закрывая блокнот. – Он же плывет. Ничего здесь не накопаешь». Дженет огляделась. В дальнем углу валялась распоротая одежда. На стене расплылось темное пятно, на вытертом ковре под ней брошены скомканные бумажные полотенца. Сама комната была до того захламлена разбросанными повсюду носками, джинсами, рубашками, старыми газетами, спортивным инвентарем, велосипедами и запасными частями к ним, потрепанными и разодранными книгами, что даже великий Шерлок Холмс не смог бы установить, исчезло что-либо из вещей или все на месте. Через открытую дверь она увидела компьютер, стоявший на столике в спальне, которая являла собой бедлам еще более ужасающий, нежели гостиная. При мысли о том, чтобы войти в кухню, у нее брезгливо поджались пальцы на ногах, – оттуда тянуло неописуемой вонью. Она перевела взгляд на Кларка, тот продолжать сидеть, тупо уставившись в пол у своих ног.
– Чуть в штаны не надул со страху, – вдруг еле слышно пожаловался он, раскачиваясь из стороны в сторону.
Да уж какое там «чуть», подумала Дженет, вздрогнув от отвращения.
– Без головы. – Кларк вздрогнул. – Зато с огромным ножом. С полу поднял меня одной левой, черт бы его побрал! Пальцами шевелить могу, а руки поднять нет сил. Раз-два, как даст, и я уже валяюсь на ковре. Вот свитер этот на меня ребята из «Скорой» надели. Сам-то я теперь ни в душ, ни на толчок. А на занятия как ходить буду? Весь семестр пропущу из-за этого мерзавца.
Какое горе, усмехнулась про себя Дженет, а вслух спросила:
– Так все-таки, мистер Кларк, что ему было нужно?
– Понятия не имею, – замотал головой Барри, стараясь не встречаться с ней взглядом.
Дженет сдалась. Может, у него действительно все болит, но нагло врать это ему совершенно не мешает. Она закрыла блокнот и направилась к двери. Там она сунула свою визитную карточку в щель между наличником и стеной, спугнув оттуда таракана.
– Звоните, если возникнет желание со мной поговорить, мистер Кларк. Надеюсь, это произойдет прежде, чем он к вам опять заглянет.
Барри вскинул голову, смысл последних слов до него, как видно, дошел. Она обворожительно улыбнулась и вышла к своей машине. Не заводя двигатель, Дженет посидела немного, собираясь с мыслями. А ведь это Крейс, решила она. Пацан знает, куда собирались отправиться его приятели, и Крейс в ходе первоначальных поисков это понял. А сегодня вечером нанес Барри визит. Почему именно сегодня? Потому что именно сегодня ФБР сообщило ему, что умывает руки.
Приметы вроде не совпадают? Так ведь дождь шел, вот он и натянул плащ на голову. Застал пацана врасплох в темной комнате и отключил его парой отработанных ударов. А с плащом на голове он в темноте и должен был показаться перетрусившему до полусмерти парню непомерно огромным. Весь вопрос в том, что ему удалось узнать? Ее так и подмывало сию же минуту отправиться к Крейсу, выдернуть тепленьким из мягкой постели в его горном гнездышке и задать пару-другую прямых вопросов. Но, если это был действительно Крейс, одернула она себя, он, несомненно, все предусмотрел, прикрылся надежной легендой. Тем не менее своими умозаключениями Дженет осталась довольна. Тэлбот, как всегда, оказался не прав. Она повернула ключ зажигания. Завтра. С Крейсом она потолкует завтра. Хотя нет, сначала придется запастись фактами из жизни мистера Эдвина Крейса, а не одними только слухами и байками. Странно, но это имя ей что-то смутно напоминало. Впрочем, может, это просто ее воображение. Дженет
Эдвин Крейс расслаблялся со стаканчиком виски в своей любимой качалке перед камином. Давно уже ему не было так хорошо. Теперь у него есть с чего начинать. Конечно, визит к этому сопляку никакого удовольствия не доставил, но еще в самом начале своей карьеры он понял, что иногда открытая угроза физической расправы – единственный способ добиться результата. Интересно, побежит парень к копам? Вполне возможно. Однако не столь уж важно. Он еще не разучился сбивать со следа. За окнами хижины качнулись сосны, потревоженные порывом холодного ветра, огонь в камине на мгновение встрепенулся язычками пламени. Весна скоро, подумалось ему, хотя ночи такие холодные, что в это не очень и верится.
Он вновь перебрал в памяти информацию, которую выудил у рыжего парня. Не много, по правде говоря. Объект "Р". Единственный известный ему объект "Р" был армейским Национальным резервным центром управления и находился в Катоктинских горах, в западных окрестностях Вашингтона. Тот объект "Р" представлял собой полностью автономный Пентагон в миниатюре. Сооружен он был в пятиэтажном стальном корпусе, который покоился на гигантских амортизаторах в пещере, высеченной человеческими руками в толще кварцитовой скалы. Предназначался он в качестве убежища для президента и тех его генералов, которым удалось бы сбежать из Вашингтона при появлении атомных ракет на баллистическом горизонте. Нет, нужное ему место должно быть где-то поблизости. К тому же парень сказал, что Линн с приятелями хотели пробраться на объект "Р".
Он закрыл глаза и попытался мысленно представить себе карту юго-западной Виргинии. Если исходить из того, что они не покинули этого района, как считала полиция, то что в этих окрестностях могли называть объектом "Р"? Термин явно из военной лексики. А может, это имеет какое-то отношение к армейскому арсеналу Рэмси в пятнадцати милях к югу от Блэксберга? Эдвину, правда, не приходилось слышать, чтобы его называли объектом "Р", хотя жил он здесь с того времени, как Линн поступила в колледж. Он даже не подозревал, что арсенал еще числится действующим. Но... «пробраться»? Это подразумевает закрытый объект, так что, может быть, он и на верном пути. "Р" от «Рэмси»?
«Линн, дочурка ты моя, что же с тобой стряслось?» Холодный ком под ложечкой ворохнулся тупой болью. Он только в последние шесть лет стал ей отцом, настоящим отцом. А до того – одиннадцать лет разлуки: бывшая жена Хелен его к Линн и близко не подпускала.
Этот период он переживал очень болезненно. После развода Хелен вычеркнула его из жизни, лишила права видеться с дочерью, не допускала никаких контактов, телефонных разговоров, ровным счетом ничего. Судья пошел на такие условия, когда Хелен отказалась от алиментов и иной материальной поддержки. И хотя его бывшая жена и дочь все это время жили в одном с ним городе, они были от него так далеки, словно находились в другой галактике. В перерывах между зарубежными назначениями он, правда, старался не упускать их из виду, интересовался их жизнью, держась на почтительном расстоянии. Однако два года спустя Хелен вышла замуж за коллегу из научно-технической лаборатории ФБР. После этого он решительно порвал с прошлым и с головой погрузился в работу, которая отнимала у него все силы и время, пока однажды в Милвуде он не дал сбой и всему наступил конец.
А потом, совершенно неожиданно, ему позвонила Линн, которой тогда только-только исполнилось шестнадцать. Сказала телефонистке центрального коммутатора Управления контрразведки, что она дочь Эдвина Крейса и очень хочет с ним поговорить. Во время их первой встречи в кафе «Метро» в Росслине оба чувствовали себя не в своей тарелке, зато вторая прошла гораздо лучше. В течение последующего года они тайно встречались, устроив нечто вроде маленького заговора, который для Линн был нормальным бунтом подростка против материнской опеки, а также усладой для той частички ее сердца, что рвалась к отцу. Для Крейса это были лучшие моменты в его жизни, островки теплоты и радостного предвкушения среди лавинно нарастающего напряжения вокруг расследования в лаборатории ядерных исследований министерства энергетики. Потом, в конце того же года, случилась авиакатастрофа над Чесапикским заливом на скорости пятьсот миль, которая унесла жизни Хелен, ее второго мужа и еще восьмидесяти восьми пассажиров. Необходимость в конспирации отпала, и Линн, хорошенькая юная леди с повадками отпетого сорванца, двумя чемоданами, теннисной ракеткой и дрожащими от волнения губами, ступила через порог его дома. Когда ее приняли в колледж, Крейс, которого к тому времени вынудили покинуть ФБР, переехал сюда, чтобы жить рядом с ней.