Сезон охоты

Царенко Тимофей Петрович

Полицейским, в отличие от меня, повезло — их медицинский модуль охладил. И не пришлось организм калечить. Но впечатления вышли так себе.

Ирония в ситуации заключалась в том, что я честно предупредил копов о методе и постэффектах. Под конец процедуры я проникся к этим двум киборгам определённой симпатией.

— Слушайте, парни, я всё никак уяснить не могу. А чего у вас дети работают? На входе у вас там реально пацаны, не всем есть тридцатник. И когда они успели так раскачаться?

— А, ты не в курсе. Мы местные. В полицию не

принимают тех, кто прилетел сюда, — Молчун потёр лицо.

— Хедрикс попал сюда при… особых обстоятельствах. И не знает кто сюда приезжает и зачем.

Лизи положила голову мне на плечо. Она тоже рассматривала мороженных копов.

— И кто сюда приезжает и зачем? — я послушно задал вопрос.

— Беглецы и преступники со всей Солнечной системы. Сумасшедшие из тех, кому не успели оказать помощь, и у кого хватило функций мозга сюда долететь. А ещё отчаянные неудачники, кто летит сюда за последним шансом хоть как-то проявить себя в жизни. И блогеры. Не ты один меняешь счастье на смерть.

— Всего эмигрируют около трёх миллионов человек в год. Корм Эльдразионов. Я бы их зачищал в шлюзах, но меня не слушают.

Молчун достал из кармана бустер со стимулятором и воткнул себе в шею. Его тело слегка расслабилось, и ушли разные тики.

— А ещё местные могут покупать модификации и эволюции за деньги. Не все, правда, — Лизи просто излучала радушие.

— А ещё мне не нравятся такие вот как она, и Болтун мне все уши прожужжал о том, что хапнем мы горя.

Молчун сложил руки на груди и уставился на Жрицу. Столько в этом взгляде было… На меня он с большей приязнью смотрел.

— Я что-то пропустил? — ситуация выглядела странно.

— Да. Местную историю, — Лизи только грустно вздохнула. — Ты обратил внимание, почему тут нет ни одного храма?

— Машины не любят, когда люди во что-то верят. Каждый раз когда последователей становится больше ста двадцати восьми штук, случается какое-нибудь дерьмо.

— Приходят машины и всех убивают?

— В том числе. Не каждый раз. Иногда прилетают грозовые птицы, так мы называем сервисных ботов станции, и тихо-мирно дезинтегрируют всю общину. Эпидемии хищных нанитов, алый туман на полгода, в котором кто-то охотится и не виден на любых сканерах, список я могу продолжать долго.

— И как, удалось улизнуть хоть кому-то? Или все того? — я провёл ладонью себе по горлу.

— Да. Так появилась Печаль.

Я не знал кто такая Печаль, и с каждым новым упоминанием знакомиться хотелось всё меньше.

— Ты понимаешь, Живой, я не вправе запрещать на этой станции людям верить. Только убивать и творить друг над другом всякую срань. И это меня… нервирует.

Молчун разговорился.

— И никто не пытался разгадать такую завораживающую тайну?

Удивилась Лизи. На мой взгляд, наигранно.

— Как ты можешь заметить, дорогуша, мы живём в центре чёртовой тайны. Эта хреновина существует дольше, чем потребовалось людям чтобы пройти от рабства до физического бессмертия!

А мы за это время только и сделали, что придумали остроумные имена тому, что встречаем!

— А если я открою дорогу со станции таким как ты? Ты уверуешь?

Голос Лизи стал глубже.

— Есть такая замечательная штука, называется она — кинетическая мина. Первая космическая для вот такого шарика, — в руках Молчуна появился указанный шар, диаметром пятьдесят миллиметров, — и не было тут никакой жрицы. С термодинамикой трудно спорить. А оболочку станции он не повредит.

Я с трудом удержался от аплодисментов.

— Ты боишься меня. Ты до дрожи боишься меня, — Лизи улыбнулась, — но знаешь, я заберу твой страх. И заберу твою душу. Знаешь как? Сейчас покажу. Система! Вручаю майору Кевину Боуи полный доступ к моему аккаунту и личным данным с правом чтения всей личной переписки за весь период.

Молчун уставился на Лизи с потерянным видом. Его зрачки расширились.

— Система, вручаю майору Кевину Боуи право на полное сканирование памяти по любым вопросам.

А теперь челюсть майора заходила в стороны, а губы сжались в линию.

— Система, дарую майору Кевину Боуи право на прерывание моей жизни в любой момент путём высвобождения энергии носимых устройств без предварительных условий.

Молчун побледнел. Я мог его понять.

— ЧТО?!

— ЧТО?!

Мы заорали почти хором.

— Видишь, я уже вся в твоих руках. Ты всё ещё меня боишься, служитель закона? Я знаю, что ты не дашь ситуации зайти слишком далеко. Я доверяю твоему опыту, твоему чутью и твоей совести. Но скажи мне лишь одну вещь. Во что ты веришь?

Жрица давила голосом, только я не мог понять куда или на что.

— Я верю в себя. На этой станции можно верить только в себя.

Молчун смотрел на Лизи так, словно у неё выросла третья грудь. Он ещё обменялся взглядами с Болтуном. Киборг подпирал стену и внушал одними габаритами.

— Хорошо, тогда я тоже буду верить в тебя. В то, что ты примешь верное решение.

Молчун с трудом оторвал всё ещё ошарашенный взгляд от Лизи и повернулся ко мне.

— Я даю тебе интерфейс городского наёмника. Ты можешь официально собирать отряд. Там же доступ к официальной страховке. Даю бесплатный совет: покупать страховку на отряд тут считается правилом хорошего тона.

— Ты скажи тут и профсоюз есть. И пенсия по инвалидности.

— А и скажу. Только не пенсия, но фонды восстановления здоровья. Разной степени кабальности. Профсоюз тоже есть. Точнее, гильдия. Гильдия занимается важным — выбивает из заказчика деньги. Будь хорошим мальчиком, вступи в гильдию, покажи что ты управляем.

— И на каком этапе ко мне перестанут обращаться «хороший мальчик»? — шиплю в ответ.

— Явно не на второй день твоего нахождения в Кайнозой-тауэре, Живой. И покиньте участок, у меня от вас двоих болит голова, а вы знаете, это сложно — у меня там почти три кило металла.