Сфера разума
Шрифт:
Лесной житель излагал свои мысли так просто и образно, что Василю стало чудиться, будто он и в самом деле живет в призрачном мире теней, в пещерном сумраке представлений.
Леший внезапно исчез, словно его и не было. Он оставил в душе мальчика смутный и тревожный след: раньше Василь совсем иначе понимал окружающий мир. «Что-то здесь не так», — думал он. Несколько раз порывался Василь поделиться своими сомнениями с Викой, но опасался ее насмешек.
— Что ты так странно смотришь на меня? — спросила как-то Вика.
— А знаешь, кто ты? — отважился
Вика с недоумением посмотрела на мальчика, потом выразительно повертела пальцем около своего виска и, расхохотавшись, наградила до того уж обидным прозвищем, что Василь надулся и несколько дней сторонился девочки. Ничего другого от Крапивы и не следовало ждать.
В тот же день Василь разговорился с отцом. У того брови изумленно поползли вверх, когда услышал о мире как воле и представлении, о призрачной ткани Майя.
— Ты где нахватался этой чепухи? — спросил он. — Из старинных философских книг? Но ведь Сфера Разума выдает книги по возрасту и уровню подготовки. Ты ничего бы не понял, если бы даже получил такую книгу.
— Мне леший рассказывал.
— Не может быть. Природные существа учат здоровому и правильному взгляду на мир. А может, кто-то другой?
— Нет, это был леший. Дядя Артур. И фамилию он свою называл. Какая-то трудная фамилия. Кажется, Шопен… Или нет, Бауэр!
— Артур Шопенгауэр! — воскликнул отец. — Как я сразу не догадался. Это его философия. Это, малыш, уже не вымысел, а реально живший человек. И человек довольно недобрый. Но место ли ему там, среди недобрых вымыслов и злой мифологии? Странно все это…
Выход из Сферы Разума, из ее Памяти исторической личности, да еще такой известной, как Шопенгауэр, всерьез обеспокоил ученых. Их внеземная станция зафиксировала еще два похожих случая. Началась подготовка к рейду в доисторические времена для поисков места, где материализуются и скапливаются тени прошлого. Надо было выяснить, что представляет собой это явление и насколько оно опасно.
Вскоре в рощах и полях, примыкающих к селу, перестали возникать ночные гости: блуждающая зона переместилась совсем далеко, в район Карибского моря. А еще через день послышались звуки — глухой топот, пофыркивание лошадей и… музыка древних степей.
— Пастух! Вернулся Пастух! — радовались люди.
Радовался и Василь. Но непонятной, временами горькой была эта радость. Кто он, таинственный друг и мучитель? Откуда приходит? Из старинных сказаний и песен? С необозримых пастбищ давно ушедших веков? У мальчика возникало щемящее чувство общности, родства с древними пастухами и пахарями, воинами и мореходами.
А звуки свирели лились, проникали в душу и отзывались в ее глубине волнующим, как ветер, и куда-то зовущим эхом. Но куда зовут эти странные звуки? Кто знает? Кто скажет?
С такими вот неясными настроениями, с еще не угасшими в ушах звуками свирели я и проснулся, очнулся внезапно и мгновенно. И так же мгновенно, похолодев от ужаса, осознал
Прислушался: кругом ни души. Под диваном тихо спят конвоиры. Осторожно приблизился к окну. Все так же призрачно, тускло светится под луной полянка с жиденькой сиренью. Здесь час назад резвился страшный мистер Ванвейден… А потом волшебный сон с пробуждением в ином времени и месте. А сон ли?
Вдруг все помутилось перед глазами, голова закружилась, и я обессиленный сел на кровати… Нет, не сон! Ослепительно ярко возникли в памяти цветущие степи с поющей феей весенних лугов, а в ушах послышались звуки свирели.
Где я? На грани двух миров? И кто я, в конце концов? Василь? Василий Синцов или этот… Как его? Пьер Гранье? Кто разрешит мои сомнения? Мой ночной собеседник и друг?
Я прилег и усилием воли приглушил мятущиеся и мешающие контакту мысли. И наконец услышал… Из самых нижних этажей подсознания донесся голос:
— Ты как будто в смятении?
— Еще бы. Так и кажется, что тебя нет и что разговариваю сейчас с самим собой, с моим лучшим «я».
— В тебе прорастает новая личность, похожая на меня. Вот и все. Тебе дают новую жизнь не для забавы.
— Понимаю. Чудный конь! Бог пространства и времени! Да, он уже сейчас не шарахнется от меня, как от злого чудища. Примет меня.
— Не обольщайся. Ты должен прожить почти всю мою жизнь. Вот тогда станешь человеком нашего мира. И тогда конь…
— Вон оно что! Опасаетесь, что я на коне преждевременно сбегу и не выполню задания? Нет, нет! Я все сделаю, хотя от страха иногда случаются галлюцинации.
— Галлюцинации? Ты об этом не говорил.
— Чепуха. Во время проверки я будто бы видел здесь дядю Абу.
— Не может быть!
— Вот и я говорю, что померещилось от страха.
— А что, если?.. — в голосе моего собеседника чувствовалась такая тревога, что я с беспокойством спросил:
— Дружище, что с тобой?
— Припоминаю… В последнее время дяди Абу не было видно нигде. Ходили слухи, что он в межзвездной экспедиции. А что, если это не так?
— Да говори же толком! Мне становится страшно.
— Есть предположение, что в блуждающей зоне с человеком может произойти перестройка биологической структуры в энергетически-информационную. Его организм получит способность к самым невероятным превращениям.
— И его с волнами излучений занесет сюда, в этот страшный балаганный мир? Ну и ну! Ну и цивилизация!
— Всего лишь временная трудность, что-то вроде болезни Биосферы, ее Памяти.
— Догадываюсь. Биосфера дает вам возможность общаться с феями, таинственными пастухами и другими добрыми существами. Но для нормальной жизнедеятельности ей необходимо освободиться от такого же количества недобрых — ведьм, драконов и даже таких исторических, как я. Без этого ваш сказочный мир жить не может. Положительный полюс невозможен без отрицательного. Но дядя Абу! Друг моего детства! Это же сама доброта!