Сферы влияния
Шрифт:
Гермиона так и поступила.
Ее дверь распахнулась перед многочисленными рядами одинаковых деревянных стеллажей, заставленных книгами, подшивками газет и журналов, брошюрами, листовками и прочим. У Отдела тайн была громадная библиотека, с которой соперничали только библиотеки Хогвартса и Оксфорда. Художественной литературы здесь, конечно, не было — едва ли нашелся бы безумец, пришедший в Отдел тайн за свежим романом. Но только здесь можно было найти копии всех министерских документов, тиражи вышедших и невышедших газет, справочники по магии, которую считали утраченной или объявляли
Запоздало Гермиона вспомнила, что так и не вернула ту персидскую книгу — она осталась у Майкрофта. Но при мысли о Майкрофте вспомнилась дверь в его спальню — и Гермиона определила книгу на персидском в список тех вещей, от которых лучше отгородиться щитом.
В голове снова посветлело, и она, взмахнув палочкой и подтвердив свою личность, прошла к одному из множества столиков. Едва она отодвинула стул, ее накрыли чары конфиденциальности — теперь никто не мог увидеть ни ее, ни книги, которые она потребует.
По запросу перед ней очутилось несколько внушительных справочников. Она не знала точно, где искать, но нужно было начать с чего-то.
Шерринфорд мог оказаться чем угодно: заклинанием, замком, городом, артефактом. Ситуация осложнялась тем, что большинство действительно подробных справочников по магическим объектам были выстроены в семантическом, а не в алфавитном порядке. И Шерринфорд мог с одинаковым успехом оказаться рядом с Хогсмитом, Диадемой Рейвенкло или Веритасерумом.
Но его не было ни в одном из разделов.
Страница за страницей, фолиант за фолиантом — ничего. Шерринфорда не существовало в справочниках и каталогах, и поисковое заклинание по всей библиотеке не дало никаких результатов.
Гермиона вышла из библиотеки спустя несколько часов с ощущением жгучего, болезненного, едкого разочарования. Разумеется, было глупо думать, что информацию, ради которой Малфой подлил ей приворотное зелье, будет легко найти, но настолько сокрушительной неудачи Гермиона не ожидала.
И это была не последняя неожиданность в этот день. Вернувшись домой, Гермиона обнаружила на подоконнике сложенный пополам лист бумаги.
Последнее время письма приносили одни неприятности. Захотелось спалить листок, но она, конечно, развернула его. В этот раз там не было обвинений в нерасторопности от Невилла и завуалированных угроз от Малфоя. На белоснежной бумаге знакомым изящным почерком с заметным наклоном влево было написано буквально две строчки: «Если вы располагаете временем и возможностью, приглашаю вас на ужин. Автомобиль будет у вас в десять минут одиннадцатого». И, разумеется, подпись: «МХ».
Любопытно, как он поступил бы, если бы у Гермионы не было времени на встречу? Если бы она не вернулась с работы домой? Вероятно, письмо было бы изъято тем же способом, как и доставлено.
Гермиона поднесла листок почти к самым глазам, не зная, что именно хочет разглядеть. Было трудно представить, какие мысли владели Майкрофтом, когда он писал эту записку. Какая-то часть Гермионы (возможно, Та) хотела верить, что он испытывал волнение, но разум подсказывал, что он оставался безупречно-спокоен и прикидывал варианты реакции на записку, выстраивал стратегию предстоящего разговора.
Гермиона
Предсказуемо, ряды мантий на каждый день, пара парадных и несколько маггловских костюмов. Она не знала, что именно имел в виду Майкрофт, написав: «Приглашаю вас на ужин». Куда именно? Отвезет ее автомобиль к дому на Роберт-стрит или к какому-нибудь фешенебельному ресторану? Будет ужин уютным или торжественным?
— Умойся, — посоветовало зеркало, и Гермиона шикнула на него. Артефакт пошел рябью и обругал.
Гермиона прогнала рябь и уставилась на отражение. Не то, чтобы события последних дней добавили ей привлекательности. И не то, чтобы она выглядела так, словно готова отправиться на ужин с самым неоднозначным мужчиной, который ей когда-либо встречался. Если бы не окклюментный щит, она сейчас не выбирала бы наряд, а, вероятно, каталась бы с воем по полу — ей все еще было больно, плохо и до безумия страшно, тело казалось чужим, мысли — вязкими. Но у менталиста всегда есть преимущество перед остальными: даже если он будет сходить с ума, это будет очень контролируемое безумие.
— Улыбнись, и все наладится, — посоветовало зеркало, и Гермиона засмеялась. Если бы этот совет и правда помог — было бы здорово.
Так и не решив, в каких декорациях Майкрофт предпочитает ужинать, Гермиона выбрала спокойное каждодневное платье, только благодаря черному цвету имевшее право на перевод в категорию вечерних. Капля волшебного макияжа и пара взмахов палочкой, чтобы уложить волосы — и вот она, Гермиона Грейнджер, во всей своей сомнительной красе.
Автомобиль остановился под ее окнами ровно в десять минут одиннадцатого — в пунктуальности Майкрофта сомневаться не приходилось. Набросив на плечи теплую мантию (которая в темноте легко могла бы сойти за пальто), Гермиона спустилась вниз. Водитель открыл перед ней заднюю дверь, Гермиона села на сидение и увидела, что не одна.
У другой дверцы сидела незнакомая женщина пятью или семью годами моложе Гермионы — у нее были темные волосы, спускавшиеся ниже плеч, достаточно широкое лицо с крупными, выразительными глазами, и волевой подбородок.
Она не обернулась на Гермиону, полностью поглощенная своим мобильным телефоном, только сказала:
— Добрый вечер, мисс Грейнджер.
Гермиона не сумела ответить то же самое. Разумеется, не ревностью объяснялось то раздражение, которое поднялось в её душе, и не из-за ревности на кончиках пальцев заискрилась сырая магия.
Она отвернулась к окну и закусила губу так сильно, что, наверное, вот-вот должна была выступить кровь.
Раздался телефонный звонок, женщина сняла трубку, и через динамик Гермиона сумела расслышать голос Майкрофта.
— Вышлите все расшифровки с мобильного Грейвза, — сказал он без приветствия и добавил еще что-то, чего Гермиона не сумела разобрать. Кажется, там была еще фамилия «Ватсон» и что-то о Корее.
Женщина ответила коротко:
— В течение получаса.
— Двадцать минут. После можете быть свободны, — и в трубке раздались гудки.