Сферы влияния

Коновалова Екатерина Сергеевна

«Отлично, Грейнджер, — сказала она себе, — ты бредишь. Давай-ка, встряхнись». Мысленный приказ сработал, и она поднялась на ноги и поплелась в душ. Нужно было привести себя в порядок, поработать с материалами Нарциссы Малфой и начать собираться на обед к Поттерам — Джинни не стоит видеть ни синяков под глазами, ни красного носа.

Контрастный душ оказал спасительное действие, а последующая работа и вовсе заставила убрать в дальний ящик сознания все переживания и сомнения. Гермиона закончила составлять комплекс зелий и заклятий для Нарциссы, когда волшебный планировщик приятным мужским голосом сообщил о необходимости заканчивать работу. — Спасибо, милый, — отозвалась Гермиона с улыбкой, и ежедневник замолчал. Она погладила его по кожаной обложке и быстро переоделась в светлую мантию, тронула лицо лёгкими косметическими чарами и аппарировала в

особняк на площади Гриммо, где так и остались Гарри и Джинни.

Тролльей ноги на входе уже не было, портрет миссис Блэк тоже отсутствовал: его убрали вместе со стеной, превратив узкий сумрачный коридор в приветливую прихожую. Гермиона едва переступила через порог, как едва не рухнула под двойным натиском: в неё с разбегу врезался сначала Джеймс, а следом — маленький Ал. — Гермиона! — выкрикнул Джеймс. — Ты бы видела, что я сделал. А Ал не смог. И не сможет — потому что он ещё маленький! — А вот и не маленький! — выкрикнул зло пятилетний Альбус. — А я сказал, что ма-аленький! — Джеймс хотел было показать брату язык, но вдруг понял, что не может произнести ни слова больше и вообще открыть рот. Перевёл на Гермиону большие обиженные глаза. — Финита, — сказала она, и Джеймс тут же спросил: — Как ты это сделала? — Если ты сойдёшь с моей мантии и извинишься перед Алом, я покажу, — сказала Гермиона и, дождавшись, пока мальчики помирятся, взяла обоих за руки и прошла с ними в столовую, чтобы тут же оказаться в объятиях Джинни. — Прекрасно выглядишь, дорогая! — сообщила та, на всякий случая окидывая сыновей грозным взглядом и заставляя обоих отчаянно покраснеть. — Хорошо, что ты пришла. — У тебя что-то случилось? — спросила Гермиона тихо, отпуская детей.

Джинни кинула быстрый взгляд в сторону и ответила: — Не здесь. После обеда, — а потом громко скомандовала: — Мыть руки и за стол, живо! — и уже Гермионе: — Гарри сейчас подойдёт, его задержали на операции.

Гермиона расположилась за столом и приготовилась к приятному обеду в компании самых близких (наверное, даже ближе родителей) людей. Но под ложечкой неприятно сосало: у Джинни произошло что-то серьёзное, иначе она не была бы так обеспокоена.

Глава пятая

Гарри присоединился к общему застолью уже после того, как Джинни подала десерт, быстро поцеловал её, потрепал по волосам сыновей и широко, радостно улыбнулся Гермионе. — Как твоё неотложное дело на весь вечер? — спросил он, сверкая зелёными глазами. — Неотложное… — Гермиона нахмурилась, а потом вспомнила свою давешнюю отговорку и быстро проговорила: — Ничего интересного, даже нет смысла обсуждать. — Что обсуждать? — тут же встрепенулся Джеймс. — Работу, — отрезала Джинни и поинтересовалась: — Джеймс, ты не разучился пользоваться часами? — Я понял, — тут же подскочил он, тыкая в плечо Ала, и они вдвоём исчезли из столовой: спорить с Джинни по поводу режима было бесполезно и даже опасно. — Так в чём дело? — спросила Гермиона, когда за детьми закрылась дверь. Джинни взмахнула палочкой, создавая завесу против подслушивания. — Мы взяли в Министерстве парня… — сказала она медленно, — с совершенно вычищенной памятью и одним единственным сообщением, которое он повторяет раз за разом. Его дело ведёт не Аврорат, так что у меня полномочий нет, а ДМП не хочет привлекать тебя или любого другого внештатного специалиста к расследованию.

Гермиона нахмурилась: — В таком случае, это меня не интересует. Я не стану гоняться за делами ДМП, это им нужна моя помощь, а не мне — их задания. И если они предпочитают возиться сами… — Постой, — прервала её Джинни. — Я тебе просто скажу, что нашли при этом парне и что он повторяет, а потом ты повторишь, что не желаешь в этом участвовать, идёт?

Гермиона почувствовала, что у неё по позвоночнику прошёл холодок. Она готова была поставить сотню галеонов против кната, что ей очень, очень сильно не понравится то, что скажет Джинни. — У него была книга, та самая. «Мальчик, который выжил». И он говорит: «Игра началась». — Книгу изъяли из обращения восемь лет назад, — проговорила Гермиона, едва заставляя губы шевелиться. — Тираж был уничтожен. — Очевидно, не до конца.

Только два человека на памяти Гермионы любили это слово — «игра». Шерлок и Джим Брук. И едва ли гениальный детектив решил пошутить над Министерством Магии. — Это ведь он, да? — спросил Гарри, и его яркие глаза потемнели. — Джим? — Он снова в игре. Но теперь у него другие партнёры — я так думала, — Гермиона поднялась на ноги. — Мне нужно

осмотреть того парня. Кто бы ни помогал Бруку, он вряд ли вычистил парню всю память, скорее — просто заблокировал, создал эффект чистого листа. Его трудно снять, но это возможно. Надо понять, как он пересёкся с Бруком и… — Я попробую получить разрешение, — сказала Джинни. — Но думаю, что есть более простой путь. — В смысле? — Зайди к Кингсли. Тебе он не откажет. — Исключено, — отрезала Гермиона. — Наши дела закончены, а если я обращусь к нему с просьбой, он непременно ввяжет меня… — В расследование, — Джинни поднялась, гневно взметнув рыжей гривой, — разумеется. А ты хочешь от него сбежать? Это Брук, напоминаю, тот самый, который… — Не надо говорить, что он сделал! — резко сказала Гермиона. — Надо. Ты спряталась в свою скорлупу, подруга. В сожаления. А ты не единственная, кому было тяжело. И тяжело до сих пор. Я потеряла брата, а Гарри — лучшего друга. Но мы не бегаем от реальности. — А я бегаю? — Гермиона тоже встала из-за стола и крепко сжала руки в кулаки. — Бегаешь. — Хватит! — оборвал их обеих Гарри, и вовремя — по комнате уже начали носиться первые всплески стихийной магии. — Хватит, девочки, — он поднялся, положил руку жене за плечо и чуть приобнял её. — Мы переживаем по-разному. Гермиона отрешается от боли, и это её право. Гермиона, — он перевёл на неё взгляд, — ты не обязана влезать в то, что тебе неприятно. И никто, — он сделал ударение на этом слове, — не станет тебя за это осуждать. — Обязана, Гарри, — Гермиона улыбнулась, — Джинни права. Я спряталась. Дувр, Французская Академия, частные заказы. Рон не понял бы этого никогда.

Никто не ответил, и показалось на минуту, что рыжий солнечный Рон где-то рядом, возле них: в пламени камина привиделась его огненная вихрастая макушка, в тёмном оконном стекле — белозубая улыбка, в полированном боке заварочного чайника — карие счастливые глаза. — Я отправлю Кингсли патронуса и договорюсь о встрече, — произнесла Гермиона спустя несколько минут тишины. — Ты права, будет лучше, если я приму участие в расследовании этого случая. Если Брук действительно снова интересуется волшебным миром, его нужно остановить, и у меня шансов больше, чем у других.

Невысказанным, но понятым осталось: «И я никому не отдам право уничтожить его».

Кингсли согласился принять её сразу же, похоже, сдвинув все свои многочисленные дела и встречи. Они не виделись давно — лет пять точно. Министр немного располнел, а в кудрявых чёрных волосах появились перья седины. В целом же он был всё тем же Кингсли — в той же тёмной рабочей мантии, покроем напоминавшей мантию аврора, с тем же лучистым живым взглядом. Он встретил Гермиону, как старого друга, заключил в объятия вопреки всем правилам приличия и разразился пространной речью о том, как счастлив её видеть. Гермиона отвечала улыбкой и сдержанными кивками — пожалуй, холодное: «Как поживаете? Чаю?», — понравилось бы ей больше, но Министр никогда не был сторонником британского этикета.

Наконец, когда с приветствиями и восторгами было покончено, Кингсли нахмурил брови и очень твёрдо, сразу перестав походить на доброго дядюшку, спросил: — Что случилось? — Парень со стёртой памятью и той книгой. Дело забрали в ДМП. Он мне нужен, — коротко ответила Гермиона. — Зачем тебе? — вопрос был задан так искренне, что только опыт общения с учёными помог Гермионе угадать подвох. Кингсли точно знал, зачем, но хотел услышать это от неё самой — чтобы предложить сделку. Восемь лет назад она, возможно, не представляла особой ценности для Министерства, но теперь как крупный специалист в области магии разума была крайне лакомым куском. И если раньше Кингсли пытался удержать её из дружеских чувств, то в этот раз он попытается посадить её на собственный шёлковый поводок для общего блага.

На поводок Гермиона не хотела, но данное самой себе слово было необходимо сдержать. Она найдёт Брука, а потом навсегда перевернёт свою страницу отношений с Министерством. — Ты знаешь, Кингсли, — ответила она, — что мне нужен Брук. И я не сомневаюсь, что это его сова. Я не могу действовать напрямую, дело забрали в ДМП. — Так что ты пришла ко мне за разрешением осмотреть этого парня? — понятливо кивнул министр. — Не вижу смысла. Дело Брука закрыто, этот парень может не иметь к нему никакого отношения. А если имеет, — улыбка, — то тебя это не может касаться. Прости, но ты уже не сотрудник ДМП. И если Департамент не привлёк тебя как внешнего эксперта, значит, в твоих услугах нет нужды. В любом случае, следить за ходом дела тебе бы никто не позволил, так зачем травить душу?