Сгинувшее Время. Возрождение Жизни
Шрифт:
Ничто так не успокаивало разум Рэн, как близость с Логаном, его запах и прикосновения. Смерть растворялась в своем Привратнике каждый раз, стоило ему лишь обнять ее. Вот и сейчас тело Рэн от макушки до пят трепетало от восторга под его ладонями. Пережитые на базарной площади гнев и страх за Дариза стремительно превращались в дикий пожар похоти, умело распаляемый действиями Логана.
Смерть и Привратник давно понимали друг друга без слов. Их объединяла не только магия, но и какая-то нездоровая потребность быть вместе денно и нощно, граничащая порой с помешательством. Было ли то настоящей любовью или отчаянной попыткой обрести хоть что-то незыблемое и прекрасное в прогнившем насквозь мире, ни один из них не знал. Но «люблю»
Вот и сегодня, сходя под Логаном с ума от неудержимой страсти, Рэн чувствовала, что с не меньшим неистовством отдается наслаждению и он. Оба мечтали остаться в этом моменте навсегда, никогда не возвращаться в жуткую реальность, до скончания времен любить и ласкать друг друга, упиваться блаженством, окутавшим разум, и негой, в которую погрузились тела после дикого соития.
– Луна, скорее всего, уже взошла. – Логан уткнулся лбом в макушку Рэн. Они лежали на кровати, и Рэнла прижималась спиной к его груди. Рука Логана лениво блуждала по ее бокам, бедрам, плоскому животу, очерчивая узоры вокруг пупка, то и дело касаясь чувствительных сосков. – Останься со мной, не ходи на крышу сегодня.
– Я должна, ты же знаешь. – Рэн посмотрела на него через плечо и, когда он приподнялся на локте, с тревогой заглянув ей в глаза, нежно поцеловала. – Вернусь с рассветом.
Логан тяжело вздохнул и нехотя выпустил ее из объятий. Знал, что если начнет спорить, то она заговорит с ним иначе: не как возлюбленная, а как госпожа, вынужденная приструнить зарвавшегося слугу. Такая Рэн Логану не нравилась. В роли Смерти она имела над ним пугающую власть. Прикажи Рэнла Привратнику утопиться, он бы привязал себе камень на шею и пошел бы ко дну с широкой улыбкой на лице и без малейших колебаний.
– Составить тебе компанию? – Просто поддержать ее было наилучшим решением.
– Нет. Отдыхай. Ты так упорно трудился, тебе надо восстановить силы. – Рэнла игриво подмигнула Логану и, чмокнув его в кончик носа, выбралась из постели.
Привратник довольно усмехнулся. Откинувшись на спину и положив руки под голову, он неотрывно наблюдал, как Рэнла достает из сундука тунику со штанами и одевается. Закончив со сборами, она прошлась гребнем по спутанным волосам и, пожелав Логану сладких снов, покинула комнату.
Башня, где жили Рэн, Логан, Тория и Дариз, была узкой, высокой и имела конусообразную крышу, но из чердака под потолком можно было выйти на небольшой балкончик, обнесенный деревянным ограждением. Туда Рэн и отправилась. Поднимаясь по винтовой лестнице, не зажигала факел и не создавала огненных сфер: драконье зрение позволяло идеально видеть в темноте.
С тех пор как они поселились в Крайнем замке, Рэн наведывалась на этот балкончик каждое полнолуние, а иногда и чаще. Тана многое объяснила своей преемнице, еще больше знаний дал Рэнле дух покойной Богини, он же поведал о связи Смерти с луной. Ночь – время мертвых. Солнечный свет тревожит вечный сон усопших, холодное сияние луны – убаюкивает. Во мраке взывать к покойникам проще. Теперь, когда загробного мира не стало, они все мечутся в ожидании и, завидев желтый круг на небосклоне, изредка мелькающий среди лохматых туч, устремляют на него свои взоры. Только в полнолуние духи забывают про живых, очарованные луной и ее обманчивым спокойствием. В такие дни Рэнла может говорить с ними, может ненадолго сдержать всех разом, дать людям краткую передышку от нападок нечисти.
Но главное, в полнолуние Рэн неизменно напоминает Пустоте, что ничто не закончено. Боги не проиграли, лишь затаились и набираются сил.
У входа на чердак Рэнла привычно пригнулась. Часть дверного проема загораживало полотно паутины, Смерть старалась его не порвать.
– Здравствуй,
Боб выполз на середину паутины, словно приготовился слушать. Рэнла улыбнулась.
– Спасибо за поддержку, дружок.
Смерть отодвинула засов на деревянной двери, ведущей на балкон. Створка распахнулась бесшумно: Логан регулярно смазывал петли, после того как Рэн пожаловалась, что их скрип ее раздражает. Подлатал Привратник и ограждение, которое прежде не внушало доверия, а еще притащил сюда удобное деревянное кресло и небольшой столик, при этом умудрившись не повредить паутину Боба.
Глаза Рэн защипало от подступивших слез, когда она вышла на балкон: на столике стояла ваза со свежими полевыми цветами. Это зрелище всегда трогало Смерть до глубины души. Как бы Логан ни противился ее ритуалу общения с мертвыми в полнолуние, неизменно приносил букет, показывая тем самым, что поддержит, несмотря ни на что. Рэн так и не выпытала у него, где он достает цветы. Вокруг давным-давно ничего не осталось, кроме сорных трав, колючек да тщедушных деревьев, что цеплялись за жизнь из последних сил. Разве что мох и лишайник чувствовали себя вполне комфортно в вечной сырости и сумраке.
Рэнла склонилась над букетом, наслаждаясь ароматом. Уперевшись ладонями в столешницу, тяжело вздохнула.
– Что, если причина, по которой до сих пор не объявился новый преемник Жизни, во мне? Что, если я так сильно боюсь потерять Логана, что не даю духу Оделла указать мне на того, кому суждено стать Богом? – Она запрокинула голову, ощущая, как по щекам катятся слезы. – Я так больше не могу, мам, не могу.
Спустя мгновение Рэнла ощутила холодок за спиной и обернулась. Перед ней парил дух Арлетты Лотт. Герцогиня грустно улыбалась, поглаживая дочь по плечу. Рэн потратила немало сил, чтобы отыскать душу матери среди сотен тысяч погибших за последние годы, и еще больше магии потребовалось на то, чтобы не дать Арлетте стать злобной неупокоенной. Рэнла сотворила заклинание и создала для матери некое жалкое подобие загробного мира здесь, на этом пыльном чердаке. Ни Даризу, ни Логану, ни Тории она об этом не сказала, велев Арлетте исчезать при их появлении. Боялась, что Тория попросит отыскать душу Алгода, а видеть его Рэнла не желала даже мертвым. Боялась, что Дариз потребует упокоить еще и отца. Удерживать на чердаке нескольких призраков постоянно Смерть в нынешнем состоянии не потянула бы.
Рэн не могла позволить себе дать матери тело, потому Арлетта не говорила, да и в целом не была разумна, по сути являясь лишь некой потусторонней субстанцией, принявшей человеческий облик, благодаря божественной магии. Но, очевидно, и в посмертии она сохранила любовь к дочери, потому жалела ту неосознанно, инстинктивно улавливая ее настроение. Рэнла же была рада и этим ледяным прикосновениям вкупе с застывшей улыбкой.
– Не волнуйся, мама. – Она вытерла слезы. – Я не сдамся, как бы мне этого не хотелось. Не брошу Логана, Дариза и Торию. Да что уж там, никого не брошу. Я – Смерть, мама. Мой долг – нести покой, и я его исполню.
Выражение лица призрака не изменилось.
– Ладно. Пора начинать, не то Пустота решит, что я, наконец, сгинула.
Рэнла подошла к перилам. Окинула взглядом спящий Плерфаст, окруженный кольцом стены, на которой уже вовсю полыхали костры. Треск горящего дерева перемежался с завыванием ветра и шумом волн в отдалении.
Вопреки принятой в Тихих землях традиции и в угоду капризам прежних владельцев, Крайний замок, у подножия которого раскинулся город, построили не у самой воды, а слегка отнесли вглубь континента. Благодаря чему Плерфаст стал едва ли не единственным прибрежным поселением, избежавшим жутких разрушений в результате неистовых штормов, прокатившихся по всем морям в первые месяцы после гибели Отражений, а Сонная бухта защитила большую часть пришвартованных в ней судов.