Сгорая сам
Шрифт:
– Некрофилией. Исчезни.
На самом деле я был очень благодарен ему за неожиданное понимание. Как только Альбин испарился, я быстро откинул простыню, размышляя над тем, что дело и правда темное. У меня было не больше минуты, чтобы запечатлеть в памяти для потомков этот светлый лик космонавтики, потому я нагнулся поближе.
Ну, тут труп возьми да и открой глаза.
Что в таких случаях принято делать? От нахлынувших эмоций я резко подался назад, потерял равновесие и приложился о соседний стол. И очень точно подгадал момент - комиссия из госкосмоса, сопровождаемая больничным начальством, как раз вошла в морг во время моего полета.
– Вениамин,
– тут же поднял крик завклиникой.
– Он жив! Помогите ему!
– закричал в ответ я. Интересно, что они подумали в ту секунду?
Ко мне тут же подбежали, принялись поднимать; кто-то охнул.
– О-о, совсем от горя крыша поехала!
– услышал я голос Альбина из дверей; как оказалось позже - его не пустили. То есть того, кого он конвоировал на каталке, пустили, а самого санитара попросили в морг больше не входить, пока комиссия не разрешит.
– Тут кровь… да он себе голову разбил!
– прокомментировала мою травму женщина в форме.
– Уведите его!
– Ринко жив! Я точно видел!
Нет, ну кто мне поверил бы? При такой-то ране на затылке… Будучи отправленным к Зу, я продолжал негодовать, уверенный, что космонавт в тяжелом состоянии валяется сейчас в холодном морге в то время, когда надо спасать его жизнь. Доктор Зу, правда, очень скоро убедил меня, что смерть экипажа Рибейн подействовала на меня сильнее, чем я думал. А тут еще головой приложился.
Он, сверкая усатой улыбкой, посоветовал мне топать домой и завтра не приходить, а уточнить по телефону, не закрыли ли наше славное заведение. На вопрос, с чего это его должны закрыть, он ответил, что трупы космонавтов никуда транспортироваться не будут еще минимум два дня. А значит, вход в это святилище космической тайны будет лишь по спецпропускам. У тебя есть спецпропуск? Нет? Я так и думал.
– Там уже выставили охрану, так что к нашим погибшим героям уже не подойти. Ни почести воздать, ни с какой другой целью.
– А как же… там же и другие тела, - не понял я. Но этот вопрос мне популярно разъяснил Альбин, влетевший в кабинет, словно веселый ураган.
– Тебя уже отпустили домой?
– уточнил он, тяжело дыша и приплясывая от нетерпения.
– Да, - кивнул я, почесывая повязку.
– Хоумкоминг отменяется, - торжественно сказал он и хлопнул меня по плечу.
– Надо наших покойных из морга перенаправить. Расчистить комиссии территорию, так сказать.
Доктор Зу высказался по этому поводу, но я его уже не услышал, так как Альбин схватил меня за рукав и поволок обратно в подвал - к моргу. Там нас уже ждали каталки с телами.
– Вывози во двор, - командовал зав, - клиентов в “травму” переводят.
– А там что, есть морг?!
– удивился Альбин, впрягаясь. Я тем временем обнаружил на себе тяжелые взгляды двух вооруженных солдат и очень мрачной молодой женщины, упорно игнорирующей подмигивания моего напарника. Действительно, в наш морг можно было теперь попасть только по спецпропускам правительственного уровня. Прав был Зу, но мечтал ли я когда-нибудь о таких высотах для своей любимой областной больницы?
– А где остальные? Володик, Кремель?
– спросил я, когда мы с Альбином катили наш скорбный груз на улицу.
– Так как же… живых транспортируют!
– весело отозвался он.
– Всю клинику мобилизируют, а ты думал!
На мое красноречивое молчание Альбин добавил:
– Там, - он кивнул на небо, - что-то очень серьезное стряслось! Очень, Венька!
Выставив на мороз первую партию, мы кинулись за второй. Так прошли три рейда, а
Сильно же я повредился…
Или нет? Нужно было срочно возвращаться и помогать коллеге, но я кинулся по следам - прямо в халате - не может же это недоразумение моей фантазии уйти далеко. В городе его в таком виде быстренько… хотя нет. Максимум, его обсмеют какие-нибудь подростки в переулке, прочие же предпочтут не вмешиваться в чужие причуды.
Проблема была в том, что следы вели не в город, а к лесополосе, к которой прилегала территория больницы. И я, ныряя в заборную дыру, думал о том, что зомби-апокалипсис отличился особой прытью, начавшись на несколько дней раньше обещанного. Вот я сейчас бегу по лесу, а в клинике, может быть, уже все искусаны, мертвы и расползаются по городу.
Чушь! Все это можно объяснить, если вывести на свет недостающие факты! Наверняка кто-то что-то недоглядел. И космонавты не так уж мертвы, и этот несчастный вышел из комы и обнаружил себя среди снега, трупов и без одежды! Я бы на его месте тоже в лес бы кинулся, при таком-то раскладе. Да, все можно объяснить логически, даже несмотря на то, что через пять дней тысячи сект ждут последнего дня жизни. И что неразбериха в моей жизни началась с людей, прибывших из космоса.
Выпавший за ночь снег выдал путь беглеца с головой. Так что через тридцать минут гонок я, пару раз заплутав, обнаружил хладное тело в овраге прямо посреди леса. Оно, как я и ожидал, оказалось облачено в простыню и с биркой.
И это был Ринко.
И он был безвозвратно мертв.
========== Кто эксперт в этих вопросах? ==========
Рой вопросов и догадок был прерван мучительным стоном, донесшимся из приоткрытого рта Ринко. Я на тот момент проверял пульс, то есть находился в непосредственной близи к его телу, лежащему на дне оврага. Таким образом, знаменитый космонавт исхитрился уже второй раз за день довести меня почти до самого кондратия.
Мне бы крикнуть “Зомби!” да кинуться прочь! Но мозг уже завелся и начал действовать без меня: он заставил тело собрать дров и развести огонь, найти в недрах халата зажигалку, вынуть Ринко из оврага и положить напротив разгорающегося огня. И потом уже я подсоединился, остановил суету и выудил из кармана брюк телефон.
Пять пропущеных вызовов. Все от Альбина. И одно сообщение, где он прощает меня за то, что сбежал домой, но только из-за травмы. Откреститься от дезертирства я не смог - сеть до этого района уже не доставала, сигнала не было. Зато был промороженный зомби, белые пальцы на руках которого иногда подрагивали.
Вскоре шикарный костер в честь приземления Рибейна растопил Ринко. Я, не выпуская из рук импровизированного штыка из ветки, усадил его, прислонив к стволу сосны. Выглядела легенда космоса плачевно - если бы не синяки под глазами и черный разрез рта, то он совсем бы слился с окружающей средой. Ринко (или его тело, кто знает) как-то глупо моргал и смотрел на меня белыми глазами, а я сидел напротив, выставив вперед штык. Мне было очень страшно.