Сгусток Отроков
Шрифт:
Кайл — приходит поговорить о прошлом, узнать друг друга получше. Он выстраивает диалог, как опытный исследователь, осторожно касаясь тем, которые были бы мне интересны или близки. С ним мы пересказываем истории о былых годах: о первых шагах к целям, о забытых городах, о людях. Кайл даёт понять, что моё прошлое — не пустая оболочка, а фундамент, на котором я могу стоять и двигаться дальше, несмотря на жажду и жар.
Диа — с ней мы проводим время в молчании. Она не разговаривает со мной напрямую, скорее отмечает мои реакции, смотрит, как я меняюсь со временем. Диа будто изучает меня, пытается понять моё состояние. Её присутствие будто зеркало: я невольно начинаю
День четвёртый
Рёбра словно сжимают лёгкие, дышать становится тяжелее. Малейшее движение даётся с трудом. Тишина гор становится оглушающей, мысли — всё более разрозненными. Остаётся лишь упорство, сдерживающее отчаяние.
Фатих — пытается пронести мне еды и воды, но каждый раз безуспешно. Он как непоседливый контрабандист, который с упорством и юмором бросается в эту безнадёжную затею. Мы громко смеёмся над его нелепыми планами, придумываем самые сумасшедшие способы добыть провизию, размышляем о том, как бы это выглядело со стороны. Да, результата пока нет, но эта общая игра даёт мне надежду и отвлекает разум от пересохшего горла.
День пятый
Жара начинает брать своё. Тело болит, мышцы сжимаются от усталости, а горная жара усугубляет страдания. Вода — единственный источник жизни, но даже она становится редкостью. Друзья приходят по одному через ворота, каждый визит — как глоток свежего воздуха. Истории и смех пытаются отвлечь от боли, но слова растворяются в звуках ветра, шуршащего через горные вершины, и мерцании неона вдали. Каждое прощание оставляет пустоту, словно часть остаётся с каждым уходом. В глазах друзей читается смесь беспокойства и решимости, они ищут утешение в своём присутствии.
Кент — весёлый малой, старается развлекать играми и перебранками. Он приносит с собой всполохи энергии, которой здесь так не хватает. Мы спорим о незначительных вещах, устраиваем словесные дуэли, иногда придумываем импровизированные ребусы или загадки. Эти простые развлечения будто создают иллюзию, что вокруг не безжизненная пустыня, а школьный двор, где всё ещё можно отвлечься от забот и просто пожить моментом.
Даг — загадочный. Его речи похожи на сны или обрывки старинных притч. Как будто бы не совсем здесь, смотрит сквозь меня, сквозь скалы и пересохшую землю. Говорит о циклах жизни, о том, что всё возвращается на круги своя. Иногда мне кажется, что слова — просто наборы звуков, но они рождают смутную уверенность, что это испытание лишь часть пути, а за ним будет новое утро, новая вода.
День шестой
Резкая боль и слабость становятся постоянными спутниками. Влагу приходится экономить до последней капли. Стараюсь даже не потеть. Скорее мечтать. Пол Литра воды без дождя — зверская пытка. Слова друзей, хотя и редки, звучат как эхо далёкой жизни. Смутная надежда, что всё это временно, ещё теплится.
Гай — немногословно составляет компанию. Он не стремится вести беседы или шутить, почти не проявляет эмоций, но его немая поддержка бесценна. Когда Гай рядом, я перестаю чувствовать себя изолированным. Он присутствует, словно незримая стена, которую можно почувствовать плечом, когда всё остальное кажется слишком хрупким. Его молчание — не пустота, а тихая сила, на которую можно опереться.
День седьмой
Ветер приносит с собой сухую пыль, обжигая глаза
Эллей — чуть пободрее, но повреждённый Единством. Мы с ним восстанавливаем речь, словно учимся заново произносить слова, строить фразы. Я осознаю, что язык — это не просто средство общения, а способ не дать мозгу застопориться в оцепенении. Вместе мы повторяем странные словесные упражнения, жонглируем смыслами и интонациями. Эллей помогает мне не утратить связь с мыслью, с разумом, с самим собой. Его присутствие — это ежедневная тренировка ума, столь же важная, как и глоток воды.
День восьмой
Мышцы ноют без передышки, каждое движение — подвиг. Визиты друзей становятся всё более редкими, тишина — постоянным фоном. Глаза ищут хоть малейший признак перемен, но вокруг лишь однообразная картина гор и неонового далёкого огня.
Афоня — всегда появляется под вечер, когда солнце начинает клониться к горизонту. Он не торопится, словно проверяет моё терпение. С ним мы много говорим о смысле происходящего — о том, почему я здесь и насколько важны эти испытания. Афоня не предлагает помощи в прямом смысле, не пытается тащить провизию или воду, но его рассуждения о человеческой природе и стойкости духа иногда укрепляют мою решимость продолжать.
День девятый
Время словно растягивается, мысли застревают в пустоте. Чувство голода перемешивается с жаждой, а тело ослабевает. Даже смех друзей звучит отдалённо, как напоминание о другом мире. Память начинает искажаться, смешивая сны и реальность.
Рой — практичен. Он смотрит на меня оценивающе, как на солдата, который должен пройти полосу препятствий. В его словах звучат отголоски давней выучки: как экономить силы, как делать минимальные глотки, чтобы смочить горло, как стараться не думать о жажде. Его советы порой резки, но полезны. Он говорит, что жизнь — это борьба, и если я не справлюсь, то упущу что-то важное. После его визитов у меня часто чёткий план на ближайшие часы.
«Ты не один. Мы сильны.»
Жжет. Очень жжет дрянное тату.
День десятый
Первые признаки галлюцинаций начинают проявляться. Тени от скал танцуют на стенах сознания, лица близких становятся размытыми и искаженными. Связь с реальностью ослабевает, дни подсчитываются как бесконечный круговорот мыслей. Время теряет смысл, а воспоминания смешиваются с настоящим, создавая калейдоскоп эмоций и образов. Забытые моменты из прошлого оживают, заставляя переживать каждую радость и боль заново. Ветер приносит запахи дикой природы, смешанные с едким ароматом дождевой воды, создавая ощущение затерянности во времени и пространстве. В моменты ясности ощущается полная изоляция, словно мир вокруг растворяется в тени безысходности.
Арсений — странный мальчик. Он приходит внезапно, почти бесшумно, но не так часто, как остальные. Когда он рядом, появляется ощущение, будто я часть чего-то большего, словно он приносит с собой эхо целого мира. Мы не слишком много говорим, но его присутствие напоминает о том, что я не одинок в этой пустоши; он как отражение общего гудения жизни, роящегося где-то за невидимыми границами моего заточения.
«Это только начало»
«я знаю»