Шабаш Найтингейл
Шрифт:
– Никто, миледи, – улыбнулся юноша. – Для всех в Англии мы останемся изгоями и предателями, а в Париже станем известны как основатели Элизиума. Для нас начнется новая жизнь. Для всех нас.
Он вдруг замешкался и со смущенным видом достал из кармана украшение, которое протянул Деметре на ладони. Ее любимый кулон с топазом. Утерянный, испорченный и вернувшийся… в своем первоначальном виде.
– Я создал этот амулет для вас, миледи, и наделил его своей светлой магией, – объяснил Тристан Найтингейл. – В память о нашей дружбе.
– Спасибо. Я не забуду о ней, – с улыбкой ответила Деми, надевая амулет на шею. –
Обняв Дориана, она наблюдала за тем, как все трое – Рейвен, Старлинг и Найтингейл – седлают коней и уезжают, скрываясь за горизонтом.
– Я подумала над твоим предложением, – сказала Деметра охотнику, когда троица совсем пропала из виду. – И мой ответ – «да». Я хотела бы, наконец, пожить для себя.
– Идти с тобой рука об руку, до скончания веков… звучит куда интереснее, чем банальная свадьба, – усмехнулся Дориан Далгарт. А затем, хитровато сверкнув своими светлыми стальными глазами, прошептал: – Я всегда буду с тобой… Ты моя искра света во тьме, мое вечное волшебство.
И поцеловал ее так, как никогда раньше.
Ну, а после, взявшись за руки, они направились в святилище, где их ждали остальные Тринадцать Первых. Туда, где вот-вот должен был зародиться Новый Авалон.
Предсказание, когда-то сделанное богиней Деметрой для Антуанетты, и вправду было ужасным, безнадежным и необратимым – в прежней реальности. Но только что они создали новую, совершенно иную реальность.
Реальность, в которой был возможен хороший конец.
Вместо эпилога
Портал уже начал закрываться, как Дориан вдруг применил чары перемещения и нырнул в него вслед за Деметрой. Дрейк с удивлением поглядел на стоявшую рядом Рубину. Все произошло настолько стремительно, что он лишь успел заметить мелькнувшую в сияющем облаке спину в кожаной куртке. И даже… не успел попрощаться с братом. Чары спящего короля прекратили свое действие, и в святилище стало неожиданно темно.
– Куда они переместились? – с тревогой и гневом спросил Дрейк Вильгельмину Спириту, смотревшую на них с высоты круглого мраморного подиума. – Что происходит?!
– Спросите лучше, чего не происходит, мои дорогие птенчики, – ответила пожилая женщина с доброй улыбкой. – Прислушайтесь…
Ответом была тишина. Неожиданная и оттого оглушающая. Нереалистичная… ведь еще мгновение назад Нью-Авалон захлебывался в предсмертной агонии.
– Что случилось с островом, Вильгельмина? – дрожащим голосом поинтересовалась Руби. – Неужели мы все…
– Не нагнетай, дорогая, – мягко попросила старушка. – Конечно же, мы живы.
Со странным, чрезмерно радостным видом она спустилась и уверенно направилась к выходу. Недоуменно переглянувшись с женой, Дрейк посмотрел на сферу на постаменте. Только… она вдруг стала молочно-серой, серебристой, словно наполненной туманом.
– Что это значит? – нахмурилась Рубина. – Я уже ничего не понимаю.
– Идем, – предложил Дрейк и потянул ее за руку.
Поднимаясь по неровным ступенькам, они сразу увидели свет, струящийся сверху. И это был истинный свет в конце туннеля. Потому как снаружи ожидало то, о чем они и мечтать не могли.
Деревья
– У них получилось! – воскликнула Вильгельмина Спирита, оглядываясь на Дрейка и Рубину. – Все получилось в точности, как было задумано!
– Без вас мы бы не справились, уважаемая, – хитровато проговорил чей-то мужской голос.
А затем, пробравшись сквозь кусты, на поляну вышел и сам мужчина. Джон Киф, в неизменном клетчатом костюме.
– Что еще за «мы»? – первым обрел дар речи Дрейк. – Потрудитесь объяснить!
– Ну разумеется, мальчик мой, разумеется! Разве не я прочил вам должность в Верховном Ковене, которую вы займете взамен вашего старшего брата? – заулыбался управляющий клуба. – Нью-Авалон спасен. Теперь уж навсегда.
– Да, но почему он спасен? – подала голос Рубина. – И куда пропали Деметра и Дориан?
– Ах, насчет этого, – всплеснул руками Джон Киф, будто бы только сейчас вспомнив. – Мои уважаемые господа просили передать, что ожидают вас на аудиенции в Старом городе Эйрина. Полагаю, они захотят рассказать вам свою историю лично.
– Кто ваши господа? – спросил Дрейк.
– Деметра Монтекью и Одинар Эмброуз. На самом деле я всегда тайно служил лишь им, – ответил мужчина, подмигнув. – Однако на вашем месте для начала я бы посетил город Эмайн Аблах и подивился бы тому, насколько он преобразился. Он и все четыре острова архипелага. Нью-Авалон, Броллахан, Стурворм и Вайлдхант, целые и невредимые. А теперь позвольте откланяться. Как у личного управляющего Тринадцати Первых, у меня еще слишком много дел.
С почтительным видом поклонившись, он направился вдаль по узкой лесной тропе. Повернувшись, Дрейк поглядел на жену с изумлением.
– Одинар… – повторил он, догадавшись.
С этой минуты, осознал Дрейк, их жизни изменились, навсегда и безвозвратно. На руинах старого мира возник совершенно новый, возродившийся из пепла. А где-то вверху, в сияющей синеве неба, парил остров Эйрин, на котором уже очень давно ждали друзья.
Февральский редкий снег окутывал деревню Хэксбридж и соседний с ним Палберри. Стоял поздний вечер. Большинство жителей предпочитали проводить его так, как было комфортнее, – в домашних хлопотах или стряпне на кухне. А может, сидя в кресле возле камина с кружкой горячего шоколада или стаканом доброго шотландского виски. Джон Киф всегда предпочитал последнее.
И, ожидая прихода гостей с минуты на минуту, не смог отказать себе в приятном удовольствии. Мужчина прошел по пустому и непривычно тихому главному залу до барной стойки, где и плеснул себе немного янтарного виски в стакан.
Ночной клуб в отреставрированном викторианском особняке уже давно был закрыт для посещения. С вершины пологого холма он косился на низенькие коттеджи и домики темными окнами башен, являясь лишь еще одним старым домом, запомнившим многое. Например, взгляд больших голубых глаз маленькой девочки, принесенной однажды темной ночью взволнованной матерью. Или стальной отблеск серых глаз охотника, притаившегося в тени уединенного алькова на шумной вечеринке. Помнил он и первую их здесь встречу… Так же, как запомнил и все последующие.