Шабаш Найтингейл

Стим Виолетта

Остановившись возле двери магазина, Дориан несколько раз внимательно перечитал их, стараясь выявить для себя суть. История «четырех сестер», три пропавших амулета, связь с посланиями богов и шестью фамилиями… Сдались же всем никчемные копания в прошлом! Никогда еще загадки ушедших веков не помогали исправить настоящую действительность в лучшую сторону. Не помогут и на сей раз – в этом охотник был убежден.

И все же, применив чары, «вскрыл» замок антикварной лавки. Он не знал лучшего места, где мог бы выяснить о своем собственном роде больше.

«Хугин и Мунин» встретил его темнотой и запахом пыли, которой скопилось на полках

куда больше, чем Дориан мог припомнить. Два с лишним года после смерти Ортруны этот магазинчик оставался нетронутым. И все вещи, все нераспроданные товары так и лежали на своих местах. Гобелены и старинные картины, скульптуры и гипсовые бюсты, предметы мебели из разных гарнитуров, кое-как втиснутые и поставленные друг на друга, ювелирные изделия вперемешку с детскими поделками – Ортруна Рейвен, казалось, коллекционировала каждую мелочь, до которой могли дотянуться ее загребущие руки.

Безрезультатно попытавшись включить свет на распределительном щитке, Дориан вспомнил о том, что уже много месяцев как перестал оплачивать счета за электричество, и теперь оно было отключено. Только щелкнув пальцами и создав парящую над головой сферу света, он сумел осмотреться. Магическое освещение было резким и холодным, заставляющим хлам на полках отбрасывать страшные тени.

Первым делом Дориан, конечно же, заметил портрет самой Ортруны, висевший над одним из книжных шкафов. На нем была запечатлена безобразная старуха с носом-клювом и огромным стеклянным глазом, едва помещающимся во впалой глазнице. Такой ведьма предстала перед с ними с Деметрой вживую на чердаке клуба Рейвен, когда сбросила с себя, точно змеиную кожу, фальшивую личину миссис Гейбл. И она явно не была лишена самоиронии, раз смотрела на свою настоящую внешность каждый рабочий день в лавке.

Однако товары мало интересовали охотника. Он знал, что владелица магазина не стала бы помещать среди них ничего важного. Нет, старуха наверняка запрятала бы все подальше, в качестве личных сокровищ, напоминающих о прошлом, когда она еще была молода и красива. Взять хотя бы ее тайник в клубе – при мысли о нем нужные выводы так и напрашивались на ум сами.

Всего один раз ему довелось увидеть заднюю часть магазина, скрытую от покупателей, и тогда не удалось толком ничего рассмотреть. Теперь, оказавшись в коридоре за кассой, Дориан был намерен заглянуть за каждую из дверей.

За одной из них обнаружилась кухня, маленькая, но чрезвычайно уютно обставленная, – Ортруна любила простой домашний комфорт. Запах в этом помещении, в котором никто не позаботился о том, чтобы выкинуть продукты, разумеется, оставлял желать лучшего, а под потолком до сих пор роились десятки мелких мух. В другой комнате размещалось что-то типа склада, где Дориан нашел немало магических артефактов. Старуха явно незаконно приторговывала ими из-под полы.

Дальше он обошел тесную гостиную и подвал, заваленный все тем же хламом, пока не добрался до лестницы, ведущей на второй этаж. Там располагались спальня ведьмы и ее личный кабинет.

Эти две комнаты выглядели на удивление светлыми, и даже запылившиеся окна пропускали достаточно солнечных лучей, чтобы необходимость в магическом освещении отпала. На стене возле кровати, застеленной мягким лоскутным одеялом, Дориан увидел множество черно-белых и цветных фотографий, а подойдя поближе, оказался немало удивлен. На всех них были запечатлены члены его семьи, в каждом из поколений, начиная с конца девятнадцатого века.

Узнавался

прапрапрадед Эдуард Далгарт – брат печально известного Людвига, успешно женившийся и продолживший их родовую линию, и дед, которого Дориан успел застать в раннем детстве, и Чарльз Далгарт – ненавистный отец… Фотографии самого Дориана, Дрейка и Моргана стояли у старухи на прикроватной тумбочке. Напротив же кровати висел портрет шестнадцатого века, хорошо известный по Лост-хаусу и, вероятно, приходившийся копией. На этом портрете был запечатлен родоначальник их династии – Делмар Далгарт.

Охотник никогда не считал себя сентиментальным человеком, но даже он ощутил ту боль, которую, должно быть, испытывала Ортруна Рейвен, вынужденная наблюдать, как члены ее рода, кровные родственники, умирают один за другим, в то время как она сама наказана жизнью.

Выйдя из спальни, он принялся обыскивать кабинет, заставленный шкафами с документами вместо привычных книжных шкафов. Как Дориан и предполагал, склонная к накопительству Ортруна сохранила все важные бумаги, которыми когда-либо владела. В ящиках были и выписки со счетов по клубу Рейвен и антикварной лавке, старые чеки и расписки, и даже папки с чертежами, явно принадлежавшие ее мужу, покойному графу Уильяму Далгарту. Имелись среди них и наработки по Белому механическому Ворону, предназначавшемуся для того, чтобы изменить мир к лучшему. Очевидно, именно по этим чертежам ведьма воссоздавала его изобретение, сконструировав полную искаженную тьмой противоположность.

Дориан сел за стол и принялся перебирать документы в папках графа, доставая их один за другим и раскладывая на столе. Все самые важные бумаги отсутствовали – их явно забрал с собой Людвиг Далгарт, чтобы затем передать Ордену Монтеры. Поэтому приходилось довольствоваться лишь обрывочными сведениями.

Как стало понятно некоторое время спустя, Уильям Далгарт не был особо силен в искусстве магических изобретений. У него рождалось огромное множество идей, озарявших его сиюминутным вдохновением, которые затем разбивались о невозможную реальность, жестокую ко всем мечтателям. Тем более странным казалось то, что Белый Ворон стал единственным его удачным проектом. И вот почему он считал его делом всей жизни.

Ситуация показалась гораздо подозрительнее, когда Дориан наткнулся на карандашный портрет молодой девушки, подписанный: «Ma muse angelique… Милосердный ангел, пришедший в дивном сне и подаривший Ворона». Он всматривался в него, понимая, что уже видел подобные черты. А затем долго перечитывал переписки с Патрицией и Деметрой в телефоне, стараясь отыскать фотографию в одном из старых сообщений.

Когда же фото нашлось, Дориан немедленно набрал номер Джона Кифа.

– Еще что-нибудь понадобилось, мой лорд? – мгновенно откликнулся тот, не успело пройти и пары гудков. – Про Элизиум информацией более не обладаю. Я сообщил вам все, что нужно. Но могу подсказать, как поступить, если…

– Не пытайтесь заговорить меня, Джон, я вижу вас насквозь, – перебил его Дориан, чувствуя нарастающее волнение. – Мне нужно, чтобы вы срочно достали кое-что для меня.

– Что угодно, мой лорд, что угодно, – заверил его управляющий Рейвена.

– Сказку о четырех сестрах-фейри, – торопливо произнес охотник. – Очень желательно, чтобы она была в электронном формате.

Говоря это, он неотрывно смотрел на портрет девушки… в которой узнал Азурию Старлинг.

* * *