Шабаш Найтингейл

Стим Виолетта

– Откуда ты все это знаешь? – перебил Дрейк. – Ты ведь никогда не была в Париже.

– Загуглила, Дрейк! – отрезала девушка и, чуть смутившись, добавила: – Ну, и еще я написала Дориану, а тот позвонил Джону Кифу. Можешь не радоваться раньше времени – никто из них тоже не знает, где находится вход в Элизиум, а связи с моей матерью у них нет.

– Это должно быть что-то такое, где будет незаметно, если кто-то вдруг растворится в воздухе, – предположил Дрейк, удивленный тем, как быстро жена спелась с его братом. – Какое-то известное место, где всегда собирается множество людей. Тогда исчезновение одного

человека мало кто заметит.

– Это Елисейские Поля! Посмотри в любую сторону, и увидишь какую-нибудь достопримечательность, – поморщилась Рубина и взглянула на карту в телефоне, который держала в руке. – Вон там, впереди, Большой дворец со стеклянной купольной крышей. Он очень похож на наш Хрустальный дворец, который раньше был в Лондоне, и его тоже используют для выставок. Дальше за ним – театр «Дю Ронд-Пуант», магазин «Гуччи» и отель «Дель Эсперан». И это только по той стороне улицы, по которой мы идем!

– Сомневаюсь, что портал в Элизиум скрыт в магазине «Гуччи», – хмыкнул Дрейк.

В отличие от Рубины, он внимательно смотрел по сторонам, стараясь уловить возможное мерцание завесы в воздухе или заметить внезапно исчезнувшего прохожего. Но Рубина была права – их окружали исторические здания и достопримечательности и людей, даже в такой февральский день, как этот, по Елисейским Полям прогуливалось немало.

После того как они прошли мимо театра, парковая зона закончилась и началась вполне обычная авеню с домами и с единственным рядом деревьев, высаженным возле обочины дороги. Впереди стала хорошо видна Триумфальная арка, на которой их путь должен был повернуть назад, если к тому моменту портал так и не обнаружится, – оставалась еще вторая сторона улицы.

А пока на этой половине их ждали магазины и кафе, тоже вполне обычные и не магические, но такие манящие и интересные… Рубина как могла держала себя в руках, но все равно то и дело останавливалась, чтобы посмотреть на витрины. Дрейк понимал жену как никогда – он и сам с удовольствием просто прогулялся бы по Парижу…

С веранд кафе долетали дразнящие запахи кофе и свежей выпечки, и в животе у него заурчало – они не ели ничего с самого утра, только пили кофе в самолете.

– Нельзя побывать в Париже и не зайти в кондитерскую «Ладюри»… – печально вздохнула Рубина, в очередной раз замирая возле роскошной витрины в винтажном стиле, выкрашенной в нежный мятный цвет. – В ней продают лучшие в мире пирожные-макарон. Жаль, что сейчас совсем не до того. Идем дальше.

– Да ладно тебе, – сдался Дрейк. – Давай заглянем, перекусим немного. Я угощаю.

– Правда, Дрейк? – спросила она, и ее лицо вдруг озарилось той самой счастливой улыбкой, которую он уже не надеялся увидеть в этой поездке.

– Правда, – улыбнулся Дрейк в ответ. – Не умирать же нам здесь с голоду, в самом деле. Для поисков еще понадобятся силы.

– Спасибо, – прошептала Руби, и он снова увидел, как в ее глазах на секунду блеснули слезы.

Для нее это была не просто кондитерская, понял он, а место, в котором жена мечтала побывать. Возможно, она даже давно отметила его себе в качестве особо романтичного кафе, куда стоило обязательно заглянуть во время медового месяца, теперь навсегда отмененного. Но все же было приятно наблюдать, как Рубина, радуясь, как ребенок, выбирает себе целую гору разноцветных пирожных-макарон

со всевозможными вкусами, будто бы намереваясь наесться ими на всю оставшуюся жизнь.

Дрейк заказал себе фирменный клаб-сэндвич с курицей, беконом и яйцами и чашечку кофе, и остался этим вполне доволен. Хотя жена в итоге все-таки уговорила его попробовать пару пирожных, с клубникой и кокосом, с ярким ароматом миндаля.

После такого обеда с убойной дозой сахара Рубина явно воспряла духом. И принялась с удвоенным энтузиазмом размышлять вслух о спрятанном портале в Элизиум. Правда, разговаривать приходилось тихо, чтобы проходящие мимо люди не приняли их за сумасшедших.

– Может, он находится где-то рядом с резиденцией президента? – спросила она, когда они уже приближались к площади Шарля де Голля, на которой находилась монументальная Триумфальная арка. – Если французский президент знает о магии, то это было бы логично. Таким образом вход в Элизиум всегда находился бы под присмотром местной власти.

– А что насчет нее? – спросил Дрейк, указывая на арку. – Там наверху есть смотровая площадка, а внутри арки тоже находятся какие-то помещения.

– Да, – радостно согласилась Рубина. – Да, это хороший вариант. На Триумфальную арку каждый день поднимаются тысячи туристов. Никто не обратит внимания, если несколько из них не выйдут.

Площадь Шарля де Голля, бывшая площадь Л'Этуаль, имела форму идеального круга, от которого в разные стороны, точно лучики от сияющей звезды, расходились в стороны двенадцать улиц города. И она же являлась сложнейшим круговым перекрестком, поток машин на котором не иссякал никогда.

В центре площади, на специально отгороженном от дороги островке, находилась грандиозная Триумфальная арка, возвышающаяся почти на пятьдесят метров, как сказали бы французы. Своими размерами она напоминала скорее пятнадцатиэтажный дом и внушала животный трепет и восторг.

Притворившись такими же завороженными туристами, какие столпились у дороги со своими смартфонами и фотоаппаратами, Дрейк и Рубина перешли улицу и спустились в подземный переход, ведущий к арке. Там же они купили билеты на нее, по десять евро за штуку, с полчаса простояв в длинной очереди, и вновь поднялись на поверхность.

С близкого рассмотрения Триумфальная арка казалась еще грандиознее. Ее украшали скульптуры, барельефы, горельефы и множество надписей и имен, высеченных на полированном блестящем известняке. Все они посвящались военным победам Франции и Наполеона Бонапарта и никак не были связаны ни с магией, ни с Элизиумом.

Молодожены отстояли еще одну очередь, теперь уже на вход, и поднялись по винтовой лестнице на самый верх, внутрь монумента. Там находился музей, посвященной его созданию, под потолком которого было развешано множество камер, – портала в таком месте быть не могло. И, поскольку другого не оставалось, решено было все же посетить смотровую площадку.

Вид с нее открывался потрясающий – весь город был виден на многие мили вокруг. При желании можно было разглядеть и собор Нотр-Дам-де-Пари, и Лувр, и Эйфелеву башню, конечно же, и все остальные достопримечательности, коих в Париже имелось великое множество. Очевидно, тоже осознав это, Рубина вновь погрустнела и первой пошла спускаться обратно, даже не попросив Дрейка сделать фото на память.