Шаера Алфёрова. Дело о похищенном бриллианте
Шрифт:
– Обанкротишь меня!
– Тебя обанкротишь, как же! Украл бриллиант «Чистая слеза», коробочку с бриллиантами и жалуешься? Денег у него нет! Как же! – Уже к мужчинам: – Ребят! Столы занесите в зал! А ты скатерти захвати.
Картина маслом: мускулистый мужик несёт скатерти, а стройные парни тащат длинные столы. Постелили ковры. Шесть столов вполне достаточно. Между ними широкие проходы. Даже если два человека встретятся, то спокойно разойдутся.
Фарфор был расставлен. Приборы уже принесут и расставят завтра. Принесли стулья. Расставили их напротив сцены.
Конечно, среди антиквара не было ни бриллианта «Чистая слеза», ни шкатулки с бриллиантами. И дураку понятно, что это добро принесут только завтра, и то только тогда, когда объявят лот. Я вернулась обратно. Меня никто не хватился.
Через три часа прибыла машина с портьерами. Вовсю шёл дождь и гремел гром. А какой запах!.. Лужкову пришлось расплачиваться с мужчинами. Я была довольна. Мужчины довешали оставшиеся четвёрку портьер и ждали новых указаний. Их не было, ибо все дела были закончены. В плане я поставила на портьерах крестики. Таким образом, я отмечала расставленные предметы меблировки.
– Это что такое? – членораздельно спросила Вика.
– Мне тоже нравится. Гостям будет, где разгуляться. Раз намечается такое важное событие, то стоило потрудиться на славу.
– Неплохо! – оценила шестёрка воров.
А они-то, откуда здесь взялись? И вообще: почему Гротова удивлена? Я озвучила свою мысль.
– Дык, выходила я… по делам, – запинаясь, ответила она, одёргивая юбку и поправляя кофту. Марк тоже приводил себя в порядок.
– Осталось пронумеровать стулья и сделать план их расположения для аукциониста.
Мне стало неуютно в этой кампании. Я почувствовала, как моё бедро поглаживала чья-то рука. Раз поёжилась, два поёжилась. Неймётся! Пришлось сделать задний ход. Чуть сама не упала, но из этого круга я высвободилась.
* * *
Оставшуюся часть ночи я спала. К двери приставила стул. Спала я до десяти утра. Ворочалась долго. Решила взбить подушку. Глаза стали круглыми, думаю с десятирублёвую монету. Под подушкой лежали драгоценности. Конечно, я могу ошибаться, но думаю, они краденные и оставлять их здесь не буду. Соберу их в кулёк и кину около банка. Только вот возникает вопрос: когда настанет сие событие? Настанет ли оно вообще? Может, Лужков выпустил меня из особняка первый и последний раз. Ой, не дай бог!..
Вышла я погулять… на завтрак, а меня перехватил охранник и сказал, что меня ждёт Лужков. Я начала отпираться, что только что встала и голодная. Когда я голодная, то могу съесть кого ненароком. Охранника моё объяснение не вдохновило, и он потащил меня к своему шефу.
– Садись, – указал Лужков на кресло. Принесли завтрак. – Пока ты ешь, я начну разговор.
Не стала с ним спорить и принялась трапезничать. Изголодалась бедная я, а Лужков продолжил:
– Команда
– Дык, им-то что? Ты сам дал понять, что мне путь назад отрезан. Либо я принимаю вашу сторону, либо получаю пулю в лоб. Было дело? Было, чего ещё нужно? – рассуждала я, пережёвывая салат.
– Никто из нас не уверен, что это действительно так. Может, ты собираешь улики и оставляешь их другим ментам!
Какой брутальный мужчинка. Хорошо у него чуйка работает! Я наивно посмотрела на него, мол, как так? Зачем так плохо думать обо мне?
– Ага, и как я это делаю?
– Тебе ничего не стоит оставить машину и забросить пакет с уликами в тот же банк.
Это на меня сейчас давят? Смотрят на реакцию? Ха! Пусть он в точности повторил мои действия, но зардеться и бояться я не собираюсь. Фигушки!
– Да ну? А ты думаешь, я знаю, сколько у этих красавцев уходит времени? Может, им десяти минут за глаза! А мне нужно найти место, чтобы хоть спрятать послание. Не вижу смысла, – я продолжала трапезу, хотя сердце стало учащённо биться. Главное – признаков не подавать!
– Пусть оно так! Одного раза тебе вполне хватит, чтобы изучить мою лучшую команду. На второй раз ты обязательно это сделаешь, не так ли? – напирал он.
– Не так. Если меня поймают за этим делом – пуля мне обеспечена. Думаешь, я настолько глупа? Наивный.
Холера! Во второй раз может точно не пустить! Ещё хуже – наблюдение за мной сделают. М-да, придётся быть ещё осторожнее. Куда же я вляпалась?!
– Что ж… стоит тебе кое-что показать.
Поднос убрали, а я наблюдала за господином Лужковым. Копошится в ящиках стола. Чем он хочет меня порадовать? Кинул на стол папку. Я глянула на него. Тот кивнул, мол, открывай и смотри. Если умеешь читать, так вообще прекрасно! Вспомнились слова Гротовой. Открыв папку, я стала просматривать листы бумаги. Они были исписаны и вклеены фотографии. Некоторые были прикреплены скрепками.
Листая записи и фотографии, я боялась увидеть, как оставляю улики у банка, но их не было. Два раза я пролистала папку. Вывод: кто-то из них тщательно следит за мной. Склоняюсь в пользу Марка, ибо у него зуб на меня имеется. У остальных – не знаю. Я успокоилась. Значит, он записывал и фотографировал во время поездки. Раз он молчит, значит, ничего не видел. Ух, гора с плеч! Хожу по краю пропасти. Папку у меня забрали.
– Знаешь, что это? – перед моим носом ещё раз повертели папкой.
– Компромат?
– Оный. А теперь дорогая моя, поговорим серьёзно. Если ты не будешь себя хорошо вести и выполнять требования, то эта папочка внезапно окажется на столе полковника Георгия Абрамова. Я его знаю, встречались. Сделаю наивный взгляд и положу ему на стол эту папочку – и всё! У тебя отберут погоны и отправят в каталажку.
– Это шантаж? – заломила я бровь.
– Своего рода – да. Я требую от тебя полного подчинения. Во всём! – властно заявил он. Наклонился ко мне: – Даже если захочу остаться с тобой наедине.