Шаг в бездну
Шрифт:
И хотя всё тело Виктора было в кровоподтёках, в местах укусов змеи эти кровоподтёки стали проявляться ярче. Прошло минут десять, боль нарастала, появилось головокружение. Левая рука приобрела багрово-синюшний цвет, постепенно тело стало покрываться чёрными пятнами.
Виктор понимал, что умирает, но страха не было, он принимал смерть, как неизбежное и как избавление. Он устал от боли, его больше никто не будет мучить! Стало холодно, холод медленно стал приближаться к груди…
К полудню Алексей Орлов открыл глаза. Он не мог понять, где находится, голова раскалывалась от боли, и всё
Сердце в груди сжалось и заныло. «А ведь ты, Витя, меня спас! В этой яме гюрза меня всё равно достала бы! Прости, друг, что я не смог тебе помочь! Мы с тобой здесь только несколько дней, но ближе друга у меня и не было, и ты это доказал! Ты спас меня, но надолго ли? Сейчас бросят сюда ещё одну такую тварь или просто расстреляют! В плен попадают многие, а спасаются единицы! Есть ли у тебя, сержант Орлов, хоть маленький шанс на спасение? Вряд ли!..»
4.
Джон Грейс переступил порог в комнату, со словами: «Добро пожаловать!» Салех Махди, в наброшенном поверх плеч дорогом расшитом халате, пошёл ему навстречу и протянул обе руки для приветствия. А после пригласил гостя устраиваться на курпачу к дастархану – скатерти, постеленной на полу, на которой их ждали изысканные блюда: плов, шашлык, несколько мясных блюд с овощами, зелень, фрукты, перец, пряности и, конечно же, чай!
Грейс снял ботинки и пробежал взглядом по блюдам. В голове невольно возник вопрос: «Откуда здесь, в горах, такая роскошь в питании? Кругом война, нищета, разруха, а наш друг Махди не бедствует! И к чему это всё пиршество? Хотя, надо отдать им должное, афганцы народ гостеприимный, умеют принимать гостей! И врагов, тоже!» Но промолчал, и, поджав под себя ноги, стал устраиваться на курпаче. Он уже почти год в Афганистане, но никак не мог привыкнуть принимать пищу сидя на полу, но и нарушать местные обычаи тоже не мог.
Совершив обряд хвалы Аллаху, молча, приступили к обеду. Минут через двадцать, закончив кушать, Грейс высказал слова похвалы хозяевам за столь богатый и вкусный стол, и приготовился слушать.
Хозяин, выждав паузу, спросил:
– Полковник, наши друзья в Кандагаре просят деньги!
– Не беспокойтесь, уважаемый, через два дня деньги будут у Вас, а также и караван с оружием, он уже в пути!
– Хвала Аллаху, он услышал наши молитвы! – Махди провёл ладонями по лицу. – Вы сообщили нам добрую весть! А что с оставшимися пленными, мы можем обменять их у гяуров на наших людей?
– Простите, уважаемый Махди, но пленные – мои! И что это Вы устроили за представление в яме, я мог потерять нужного мне человека
– Простите полковник, человек, совершивший это, уже наказан!
По приказу Ахмат Шаха Махди вынужден был выполнять все пожелания и просьбы полковника. «Без помощи американцев, мы сейчас не обойдёмся, но они ведут себя в нашей стране, как у себя дома!
Грейс тихо, но твёрдо произнёс:
– Мне нужен этот русский! Один умрёт, для того, чтобы второй работал! Этот второй будет плохим агентом, но и такие мне нужны! Иногда в наших играх противнику нужно кого-то отдать!
Махди понял расчёт американца – жестоко, но верно! Война диктует и устанавливает свои правила, которые можно переписывать и нарушать! Он посмотрел на полковника: «Да, Грейс не новичок в разведке, у этих американцев тоже надо чему-то учиться!»
Допив из чаши чай и поставив её на ковёр, Грейс попросил, чтобы привели пленного Стеклова. Он уже несколько раз подробно допросил Стеклова и знал и о нём, и об Орлове достаточно много.
Минут через пять в комнату втолкнули Стеклова. Вид у этого вояки был испуган и затравлен. Если бы кто-то из присутствующих знал Стеклова годом ранее, то никогда не признал бы в этом жалком существе того холёного, наглого и уверенного в себе человека.
На вопросы он отвечал, заикаясь, торопливо и несвязно, Стеклов понимал, что в очередной раз решается его судьба. Заискивающим взглядом он пробегал по лицам присутствующих, надеясь хоть у кого-то найти сочувствие и защиту, но натыкался на презрительные взгляды. Жалкий вид сломленного предателя не вызывал ни у кого сочувствия. А то, что этот человек ради своей жизни предаст любого, не вызывало никакого сомнения.
Через полчаса все вышли во двор. У глинобитной стены сарая в изорванной тельняшке стоял Орлов, заросший, худой, грязный, весь в синяках и следах пыток. Только глаза жили, и было в них упрямство, ненависть и сила. А ещё вспыхнуло презрение, когда среди своих врагов он увидел Стеклова. Его целая защитная форма, чистое лицо говорили о том, что содержание обоих было разным.
Вадим старался не смотреть в сторону своего одноклассника и, по-видимому, стал догадываться, что ему предстоит сделать. Руки его стали дрожать.
К Стеклову подошёл Абдул, всунул ему в руки автомат и вытолкнул вперёд. Двое из моджахедов, лязгнув затворами оружия, направили его на пленника.
Грейс подошёл вплотную к Вадиму и, кивнув в сторону стоящего у стены Орлова, подбирая слова, по-русски произнёс:
– Стреляй или становись рядом с ним! Bы, кажется, были друзьями? Как там у вас, русских говорят, вместе и погибать… – Грейс замолчал, выискивая в своём словарном запасе нужное слово.
Стеклов поднял автомат и направил в сторону Алексея, сейчас смерть Орлова была его пропуском в эту жизнь. Руки его дрожали, а палец никак не мог найти спусковой крючок.
До него донёсся крик Алексея:
– Ну, ты и гни-да, Стеклов!..
– И долго ты будешь выбирать? Посмотри вокруг, жизнь прекрасна или эта жизнь тебе не нужна? – Грейс достал из кобуры, висевшей у него на поясе, пистолет и направил в грудь стоявшего перед ним человека.
Серое лицо Стеклова стало белым, безумные глаза ещё более округлились, а по телу побежала дрожь. Наступившую тишину снова разорвал крик Орлова:
– Стреляй, су-ка! Я вернусь за тобой! Я тебя из того света достану! Су-ка ты!!!