Шаг вперёд, два шага назад
Шрифт:
— Да? Например? — усмехнулся Коршунов.
— Как на трёхлетие ему подарили плюшевого мишку, которого он назвал Тедди и спал вместе с ним…
— Очень оригинальное воспоминание, — издевательски хмыкнул Коршунов. — У каждого второго был в детстве плюшевый мишка, и у каждого третьего в Америке его звали Тедди. А что-нибудь более интимное, Анна Витальевна?
— Ну, например, он рассказал мне про скандал с этой латинской девочкой, не помню как её зовут, Хуанита или Донателла… Как она его соблазнила, а потом заставляла жениться…
Коршунов поморщился.
— Ладно, оставим.
— Я обязана отвечать? — поразилась я.
— Иначе вас привлекут за сокрытие важных сведений о преступнике. Вы прикрывались, что не можете свидетельствовать против мужа. Это же не ваш муж, правда? Или он?
— Нет, конечно. Алекс погиб. Это просто знакомый, — пожала я плечами со смешком.
— Что за знакомый, Анна Витальевна? Или нам придётся продолжить в другом месте.
— Это долгая история.
— Я готов её выслушать, на вас у меня есть время.
— Хорошо. Когда-то, когда я ещё училась и проходила практику у Стаса Крекшина, моего бывшего жениха, в редакции работал амбициозный, бойкий и активный молодой журналист Василий Садовничий. Он был известен в узких кругах, потому что боролся за правду, поднимал неудобные темы и обличал власть. Неугодный, понимаете?.. И однажды он пропал. Вот… Вышел из издательства на задание и не вернулся. И тела не нашли. Пропал без вести. Мы думали, что его либо убили и прикопали кто-то из тех, кому он дорогу перешёл. Либо по башке стукнули и память потерял. Ждали, что вернётся. Но… — развела я руками.
— Пропал без вести, значит. А сейчас появился? Как удобно. Обрёл память? — ехидничал Коршунов.
— Да, представляете! — воодушевлённо похлопала я глазами. — Она к нему возвращалась постепенно. Он помнил, как на него напали — и долгое время, пока память восстанавливалась, а травмы заживали, боялся возвращаться.
— И первым делом к вам?
— Родных у него не осталось почти. Близких, я имею в виду. У него только мать и была, бабушка умерла ещё в последний год, когда он здесь был. А в меня он, сказал, что был влюблён. Прочитал в газетах о моём… замужестве… Давайте говорить прямо — оно было очень громким, — посмотрела я на полковника. — И решился приехать…
— К вам.
— Да, любовь… не забывается.
— Вы очень роковая девушка, Анна Витальевна. А с виду сущий ангелочек.
— Вы как никто другой должны знать, что внешность обманчива.
— У этого Василия были какие-то основания полагать, что вы ответите ему взаимностью, раз он ринулся вас утешать?
— Вы меня сейчас сочтёте очень легкомысленной, — постаралась я выглядеть как можно смущённей, — но в Василия я влюбилась сразу, раньше Стаса. Стас был большим боссом, я даже думать о нём не смела. А Вася… В него были все девочки влюблены. Он такой, знаете, как факел… революционер… Как Че Геварра. Отважный борец за справедливость. При этом очень умный и добрый… — мои глаза затуманились слезами. — Как мы всей редакцией рыдали, когда он исчез…
Это было правдой, и заплакала я сейчас искренне.
— Ну полно плакать, он же не умер. Вернулся, — с сарказмом привёл меня в чувство Коршунов.
— Да, радость-то какая…
— Вы
— Нет, Василию я отказала, он уехал. А окна я открыла проветрить, сожгла на плите… картошку. Поставила варить, отвлеклась и забыла. Такая вонь стояла! На весь дом. Знаете, никогда не делайте в доме кухню-студию. Кухня должна быть закрытой. А то придётся как мне все окна открывать.
— Спасибо за совет. Я бы хотел поговорить с Василием. Передайте ему, пожалуйста.
— Это вряд ли получится, увы, — развела я руками. — Я же говорю, Вася уехал. Я вдова всего три месяца. И Алекса я сильно любила. Какие уж тут отношения… Я не тороплюсь.
— А как с ним связаться? Он оставил вам телефон, адрес? Сказал, где живёт?
— Увы, нет. Он сам не сказал, а я не спрашивала, мне ни к чему. Знала бы, что вы заинтересуетесь, обязательно бы разузнала.
— Это хорошо. В следующий раз, когда к вам кто-то ещё из подобных знакомых притянется… пропавший, воскресший, уехавший лет двадцать назад заграницу — сразу сообщите нам, пожалуйста.
— Договорились, — похлопала я согласно глазками. — Я могу идти?
— А если объявится Алекс, передайте, пожалуйста, что мы хотим с ним поговорить и предложить обоюдовыгодное сотрудничество. Он не сможет скрываться от нас вечно. Мы поможем ему осесть на одном месте и жить со своей любимой рядом, не скрываясь. Взамен, мы попросим о небольшой услуге, которая ему ничего не будет стоить. Подумайте.
— Вы определитесь, пожалуйста, Алекс у вас преступник или тот, которому вы хотите помочь, — усмехнулась я.
— Анна Витальевна, знаете какой отдел я курирую? — поднял на меня серьёзный взгляд полковник.
— Нет, если честно. И неинтересно.
— Секретный отдел по изучению людей с нестандартными особенностями. Вы ведь сами работали в «Непознанном» и знаете, что бывают люди с паранормальными способностями: владеющие телекинезом, телепатией, пирокинезом, ясновидящие. Экстрасенсы, умеющие лечить. С шаманами вы и сами встречались. Отец Стаса считается сильным колдуном. Настоящий отец, я имею в виду. Не делайте такой удивлённый вид, давайте оставим уже эти игры. Я знаю, что вы встречались с отцом Стаса.
— Я узнала о нём перед самой свадьбой. Как и сам Стас. Он рассказал мне.
— Кстати, не знаете где сейчас Аврелий? Он исчез вместе с дочерью, после того, как она вернулась из Америки. Вероятно, ей больше не нужно лечение…
— Про его дочь я мало, что знаю, хотя, кажется, слышала что-то об её болезни. Кажется, Аврелий считает, что её кто-то специально заразил…
— И, поверьте, виновный в этом понёс очень суровое наказание. Почти все были против, но приказы начальства не обсуждаются. Всем здравомыслящим, а, поверьте, у нас их всё-таки большинство, было понятно, что это грубейшая ошибка. И я лично очень рад, что девочке удалось излечиться. И неважно какими методами. Передайте Аврелию, когда увидитесь, что он свободен. И дочери тоже больше ничего не грозит. Его служба закончилась. Если только он сам не захочет поработать с молодыми дарованиями с непростым даром в нашем элитном учебном заведении.