Шаг вперёд, два шага назад
Шрифт:
Я сделала паузу, но не увидела ни тени сомнения в лице Стаса.
— Но раз я не работаю тут, я просто пожму плечами и пойду.
— Я не буду это печатать и всё тут, — резко сказал Стас, чем меня удивил.
Я развернулась и ушла. Позвонила Нине. Ну может они-то напечатают? Потому что приводить в действие угрозу с листовками было как-то не очень. Хотя конечно я бы сделала это для Алекса.
— Все на ушах стоят, — тараторила Нинка мне в ухо. — Кто-то уже стукнул Грибову, он верещит как истеричная девица, которую чуть не трахнули в трамвае на глазах достопочтенной публики. На свое несчастье
Я так и видела как Нина довольно потирает ручки. А я испустила облегченный вздох, не бегать мне с листовками.
— А что ты думаешь по поводу самого дела? — осторожно спросила я.
— Не знаю, но будь уверена, теперь мы докопаемся до сути. Говоришь, Стас отказался печатать, не захотел быть марионеткой? Ну так у нас все козыри, проведем свое расследование, не сомневайся. Пончик теперь это дело так не оставит. Крепко его Грибов разозлил. Хотя я думаю, что он тут ни при чем. Но в деле стоит покопаться.
— И я так думаю, — согласилась я. — Что-то там нечисто. Что-то настораживает.
— Согласна. Покопаем. Вот завтра шумиха-то будет, Ань!
— Пошумят да успокоятся, как обычно.
— Но маньяка на моей памяти еще не было.
— Так, может, и нет его. Может, случайность.
Мы ещё потрепались немного о том о сём, обсудив всё по второму кругу. Пончиком в Нинкиной редакции звали их поджарого бывшего военного шефа, единственной слабостью которого, за исключением красивых женщин, было сладкое. Лучшим подарком, а иногда и просто взяткой от провинившегося сотрудника, были пончики из кулинарии рядом стоящего универмага, за что он и получил своё прозвище.
Хотя в глаза так бы его назвать никто не рискнул из-за сурового характера и отсутствия чувства юмора, что он, правда, пытался скрыть, но безуспешно. В плюсе у него было прямолинейность, честность и надёжность. Мне казалось, что с Нинулей они бы составили прекрасную пару. Но оба они не рассматривали друг друга как партнёров, что меня забавило и огорчало.
Он считал её язвой, и, то лисой за хитрость, то пиявкой за приставучесть, в зависимости от настроения. Она его солдафоном и грубияном с тремя извилинами, которому как ребёнку всё нужно разжёвывать. Тем не менее, друг друга они уважали и в коллективе уживались отлично.
Закончив разговор, я подумала, неужели Грибов имеет какое-то влияние на Стаса? Может, этим объясняется его нежелание размещать данный материал?
Как бы там ни было, а на следующий день весь город гудел о маньяке, похищавшем девушек в течение нескольких лет, передавая леденящие душу подробности по сарафанному радио. И, как обычно, при таком раскладе, дело обрастало новыми подробностями и деталями, так, что уже не отличить где правда, где быль.
Несмотря на это, Алекс был очень зол на меня.
— Ты ничего лучше не могла придумать? — напал он на меня сразу, как мы увиделись.
— А что тебе не нравится?
— Ты ведь знаешь, что все девушки были Исцеляющими, которые не знали об этом?
— Да что ты?
Нет, точно я этого не знала, но подозрения, когда узнала подробности о похищенных, появились. Упоминание о трёх исчезнувших юных блондинках в свете последних открытых перед мной обстоятельств, закономерно вызвало любопытство. Вставал вопрос, если они из Исцеляющих, как клан мог не знать о таком?
Конечно, они могли знать и скрыть от меня информацию. И даже не буду гадать по каким причинам. Я слишком мало с ними знакома. Вернее, почти совсем не знакома. И продолжать знакомство нет никакого желания. Но что, если допустить мысль, они не знали о них? Как так?
Как вариант, могли ли гены Исцеляющих пробудиться у потомков тех, кто родился у таких, как моя Варя? Если кто-то из её предков связался (не будем забывать в что в более древние времена могли взять насильно и не спрашивать желания) с тем, у кого не было магии в крови, и от этой связи родились девочки-не Исцеляющие? А потом снова кто-то из потомков встретил потомка колдуна — и могли ли гены пробудиться? Но история семьи уже была утеряна для них.
— Аня! — Алекс строго смотрел на меня. — Это знаешь как называется? Из огня да в полымя. Ты переключила интерес с меня на Исцеляющих. Хороша тактика!
— Да кто о них что знает? — возмутилась я. — Ты сам сказал, даже они ничего не знали о себе. Но ведь их кто-то похитил!
— Пропали — не равно похитили, тебе не кажется? И чем тебе не угодил Грибов? Подставила человека ни за что ни про что? Это на тебя не похоже, — укоризненно покачал он головой.
— Нашел невинного, — фыркнула я. — Он засветился рядом с ними? Вот пусть и разбираются! Где неправда-то? Открыто его никто не обвинял.
— Угу, не обвинял. Только чёрным по белому написал. Что ты против него имеешь?
— Он мерзкий педофил, всем кому надо известна его страсть к девочкам 14–15 лет. И никто ничего не может сделать, он откупается, а подкупленные родители на него не подают. Сволочь!
— Ну, допустим, — смягчил голос Алекс. — Но отвечать он должен за свои преступления?
— Вот пусть и отвечает. Начнут копать, глядишь, что и всплывёт. А этими странными исчезновениями тоже бы неплохо кому-то заняться.
— То есть ты взяла на себя роль детектива?
— Я не могу. Если Стас пронюхает о моём интересе — а как я скрою свои расследования от него, скажи? — то он может докопаться и до всего остального. Ты что знаешь об этом? — с подозрением покосилась я на него.
— Ну, меня-то ты хоть не подозреваешь, да? — поинтересовался он.
— Нет, — пожала я плечами. — Раньше быть может. Но после того как тебя узнала, в похищении девочек я тебя точно не подозреваю.
— Спасибо, — Алекс неопределенно хмыкнул.