Шаг

Безликий

Жолинор улыбнулся.

— Желаете слышать о грязи? — уточнил он. — Ваше право. Люди, что останутся жить здесь, до своей смерти будут слугами на грязных работах. Сытыми. Одетыми. Довольными всем слугами в полной безопасности. Те же, что нас покинут, будут нам безразличны, едва произнесут, что хотят уйти.

Я спросил с хитрецой в голосе:

— И никакой крови?

Жолинор усмехнулся.

— Нам не требуется… Ни единой капли…

Мы посидели молча пару минут, я понял, что у меня больше нет вопросов. Эльфы вполне справедливо кормят сирот и требуют взамен трудиться. А упрекать их в том, что это преимущественно тяжёлый, грязный труд… Это слишком

глупо.

— Мне не знакома местная письменность, — вспомнил я. — Вы ей обучаете?

Жолинор кивнул.

— Да. Могу лично учить вас после занятий с детьми. В обмен на уроки вашего языка.

Я согласился и пошёл к выходу, но на миг обернулся в дверях.

— Насколько противоестественно, что одна леди спасает столько детей от разбойников?

Жолинор спросил с самым хитрым выражением лица:

— Сколько деревень и городов вы посетили, принц, в которых не было бед и смерти?

Я оставил вопрос без ответа и вышел на улицу. В коридоре меня встретила Кимисори:

— Вы нам не верите? — в лоб спросила она.

Я неопределенно пожал плечами.

— Я не всегда себе верю.

— И как вы так живёте? — не успокаивалась эльфийка.

Я спокойно проговорил:

— Если я снова ошибаюсь, мои извинения вам будет приятно слушать.

Мы пошли к гостевому дому. Там мы с Карлом доработали песню «Дуэлянт» и начали учить «Балладу о трёх сыновьях». Пришла Танисса, и мы занялись переводом баллады. С текстом пришлось повозиться, и мы отправились спать далеко за полночь.

Пошла неделя. Я научился писать и читать на двух языках — общем и языке дроу. Мой скорый прогресс вызвал множество вопросов, но мне удалось уйти от прямых ответов. Жолинор же, изучая мой язык, столкнулся с непреодолимой проблемой. Не было аналогов или чего-либо похожего на мою речь, и потому многое приходилось писать, опираясь только на мои слова.

Танисса столкнулась с более сложной проблемой. Её беседы с Урнинорол оказались в замкнутом кругу-споре. Дроу убедительно объясняла весь ужас и опасность демонов, Урнинорол не менее убедительно доказывала их возможности и власть. Можно было прекратить спор одним способом. Вызвать демона. Выяснить, чего он принесёт больше — власти или ужаса. Но обе девушки желали, чтоб другая предложила и реализовала подобное.

До полудня я тренировался с парой воинов, ребята от души меня валяли по земле и лишь милостью богов не переломали мне все кости. В боях с ними я выяснил страшную тайну: мне не под силу драться лоб в лоб. А вот некоторые мои уловки весьма хорошо работали против малоопытных солдат. Так и получался из меня непонятно кто и сбоку ссадина. Но один хороший навык всё-таки рос. Тихонько. Не очень заметно. Но! Рос! Умение держать глаза постоянно открытыми и анализировать ситуацию в любой момент. Вообще мысли потихоньку очищались, инстинкты и рефлексы отступали перед интеллектом и планированием. Сейчас требовалось улучшить физическую форму, а то в скорости и ловкости я сильно уступал эльфам.

Танисса каждый день около часа посвящала физическим упражнениям. На время пребывания тут она перестала как-либо заниматься тренировками приёмов. Всего у неё было три спарринга с эльфами. Общий их счёт был двенадцать два. Два её поражения. Двенадцать демонстраций её исключительного опыта. Всё остальное время она проводила в обществе Урнинорол, споря о власти, демонах, ответственности, чести, долге. Их беседы могли идти до поздней ночи, и неизменно леди желала доказать абсолютную правоту своей точки зрения.

После полудня мы с Карлом

занимались музыкой. Мы подобрали много мелодий или заготовок к ним. Он успел исполнить балладу и получить признание. Теперь эльфы желали услышать ещё подобное, но пока застопорился перевод. Нам необходимо было собраться всем троим, чтоб Танисса помогла мне не только перевести на эльфийский, но и связать это с музыкой. Потому ещё одна песня, «Королевна», у нас, что называется, замерла. Вообще бард оказался крайне готовым к экспериментам и ко всему новому. Стоило только показать ему пару интересных возможностей его цитры, например, какие дополнительно можно добавить звуки… Самым простым оказалось сделать стальную накладку на обувь и добавить в музыку ритмичного простого боя. Но были и такие идеи, что быстро уходили в ранг юмора. Одна из таких — приделать к цитре флейту и совмещать два инструмента. Словом, мы веселились, как могли. Что касается слов, полноценно было готово только три перевода на эльфийский и два из них на общий язык. Самое интересное, что Карл сам был против прямых переводов мною на общий. Ему так понравилось петь совершенно неожиданные песни, его так впечатлили эмоции маленького зала, что он был готов терпеть сколько угодно и ждать, изучая музыку. С ним же я заложил первое деление музыки и подсказал, как можно найти свой личный стиль. Ну и, конечно, открыл великую тайну — разницу между сложной громкой музыкой и текста попроще и простой тихой мелодией и сложного текста.

Неделя прошла незаметно.

Подходил к концу девятый день. Я портил выданную мне бумагу, выводя буквы общего языка, в своей комнате в гостевом доме. Тут открылась дверь. Зашла дроу и тут же закрыла дверь, не дав Кимисори и секунду на то, чтоб та заглянуть внутрь. Танисса подошла к столу, взяла кувшин с соком и налила себе бокал. Сделала маленький глоток и замерла, явно тщательно пытаясь распробовать. Лицо её потемнело. Она долила бокал и протянула мне, обратилась на моём родном языке:

— Пей! Залпом!

Я пожал плечами и выпил залпом сок. Она отставила бокал в сторону и посмотрела мне в глаза. Я решил начать интересоваться происходящим, разговор пошёл на моём родном языке:

— И? Что происходит?

Танисса смотрела на меня растерянно, ответила, сомневаясь:

— Я узнала, что всех людей опаивают слабым наркотиком. В малых дозах он вызывает чувство удовольствия и не мешает работать. В твоём соке он тоже есть, но на тебя он не действует!

Я начал встраивать новую информацию в свои наблюдения и вынужден был сновасломать всю выстроенную в голове картину города. Перебрать все имеющиеся факты. Переосмыслить всё заново.

— Вот зачем мне это знать? — напустился я на дроу. — Так ведь хорошо всё было! Добро. Честь. Благородство. А тут прибегает девушка и всё ломает… Вопрос раз! Сколько во мне от дроу? Вопрос два! Как такой наркотик действует на дроу? Вопрос три! Ты не забыла о той пакости в глубине меня? Страшной магической силе. Очень тёмной. Вопрос четыре! Она может служить иммунитетом?

Танисса села и задумалась. Началось рассуждение вслух:

— Дроу в тебе нет. Не капли. Ещё предстоит выяснить, как именно ты получил свойства нашей памяти. Наркотик этот и на меня так должен действовать. Но я была уверена в стойкости своего разума и не придавала этому должного значения. Я помню о твоей силе. Но не слышала, чтоб магическая сила действовала сама, без ведома хозяина. Но и ты не хозяин. Твои личные свойства? Иммунитет? Или всё сразу… Но тогда это тебя должно сводить с ума. Ты в себе?