Шаги навстречу
Шрифт:
Честно говоря, брат сыграл великолепно. Я бы не удивилась, если бы раздались громкие аплодисменты. Но вместо оваций на несколько мгновений повисает мертвая тишина. Потом актер сдвигает брови, оглядывается в изумлении и спрашивает:
— Ух… эту сцену добавили в сценарий?
Повисает молчание.
Я поворачиваюсь направо и вижу приближающегося с противоположного конца улицы режиссера. Он подходит к Кейду и на несколько секунд нависает над ним. Не могу понять его настроение. Либо его чрезвычайно впечатлил экспромт моего брата, либо у него
— Прочь с площадки!
— Что-что? — переспрашивает Кейд, опуская свое мороженое-меч.
Режиссер медленно опускает руки вдоль тела, потом наклоняется к Кейду и указывает на улицу, ведущую к заливу:
— Прочь… с моей… площадки!
Без лишних слов он поворачивается и шагает назад к своему креслу.
Не успеваю я и глазом моргнуть, как мама берет Кейда за руку.
— Пошли, — шипит она.
— Подождите! — восклицает Бри. — Мы тоже должны уходить?
— Заткнись! — негромко цыкаю я, не желая привлекать внимания.
И тут опять оживает мегафон:
— Все, кто пришел с этим ребенком, — свободны. И побыстрее, пожалуйста. Спасибо.
Мама тянет Кейда за рукав. Когда маленький Пират оглядывается через плечо, у Бри алеют щеки. Если бы взглядом можно было убить, уверена, Кейд упал бы замертво, потому что она не сводит с него глаз.
— Я тебя ненавижу, — одними губами шепчет она.
Я тоже расстроена, но понимаю, что нельзя просто стоять столбом. На нас все таращатся, ждут, пока мы уйдем. Я хватаю Бри за рукав и тяну следом за мамой и Кейдом.
Когда мы отходим на несколько кварталов, но еще не доходим до Моржа, за нами, тяжело дыша, бежит Джоди.
— Все только и говорят о срыве съемок, — произносит она, переводя дух. — Молодец, парень. — Она поднимает руку, чтобы Кейд дал ей «пять».
— Серьезно? — отрывисто бросает мама. — Разве вы не видели, что он там устроил?
Джоди улыбается во весь рот:
— Послушайте, мне действительно жаль, что вас выгнали, но вы должны признать — было весело. — От ее слов легче никому не становится. — Хотите — верьте, хотите — нет, но режиссер на самом деле милый человек. В любой другой день он, скорее всего, катался бы по земле от смеха, возможно, даже ввел бы экспромт Кейда в сцену.
— А чем сегодняшний день такой особенный? — спрашиваю я.
— Сегодня утром он встречался с продюсером по вопросам бюджета. Именно поэтому он и опоздал на съемку. Затраты на съемки возросли, поэтому он немного не в себе. К сожалению, весь негатив он выплеснул на вас, ребята.
— Все равно было невероятно стыдно, — признается мама Джоди, хотя сама смотрит на Кейда. — Девочки, вам стыдно?
— Нет, — отрывисто бросает Бри. Все в ней сочится ядом — голос, взгляд, выражение лица, даже то, как напрягается ее тело, когда она смотрит на брата. — Я просто вне себя от злости. На Куринные Мозги. За то, что он отнял у
— Куринные мозги не только у него, — шепчу я, глядя на Бри.
— Послушайте, мне действительно неудобно, — извиняется Джоди, а потом поворачивается ко мне и говорит: — А больше всего перед тобой. Но не вешай нос. Уверена, все будет хорошо. — Она хлопает меня по плечу и убегает.
Минутку. О чем это она говорила?
Я могла бы закричать. Но прежде чем мне представился шанс, мама велит всем садиться в машину.
— Я хочу домой. — Щеки ее пылают, она выглядит виноватой.
Бри и Кейд садятся в машину, но я не двигаюсь с места:
— Ты разыграла карту с больным сердцем, да, мама? Чтобы нас взяли в кино.
— Я только сказала, что ты больна и страстно мечтаешь сняться в кино. Они с радостью пошли навстречу, как только узнали нашу ситуацию.
Угу. Миленькая история.
Я скрещиваю руки:
— Ты сказала им, что я могу умереть?
Мама хранит молчание.
Признание вины.
— Сказала! Бог мой! Какое лицемерие! Ты всегда уверяешь меня, что все будет хорошо, но совершенно незнакомым людям рассказываешь, что я какой-то уродец, которому нужно новое сердце, чтобы меня пожалели?
— Все не так. Ты преувеличиваешь. Я просто констатировала факты.
— Чтобы мы могли попасть в кино.
— Да! Разве не за этим мы приехали?
В ответ я только могу покачать головой.
— Неужели ты не понимаешь? Жалость мне не нужна — ни твоя, ни родных, и уж совершенно точно я не хочу, чтобы меня жалели незнакомые люди на съемочной площадке. Я устала быть избалованной девочкой. Я не хочу быть девочкой с «больным сердцем». Хочу быть обычной девочкой! — Я бросаю маме ключ от машины: — Садись за руль сама. Бедняжка Энн не в настроении.
Глава 16
Помню, в прошлом году, на четвертое июля, я видел, как поджигают первый фитиль фейерверка — мы ходили смотреть его в парк у нашего дома. Было очень темно, поэтому даже издали я видел горящий фитиль. Понимал, что он взорвется, только не знал когда. Должно быть, все понимали, что пришло время, потому что толпа замерла в предвкушении. Наконец в небо взметнулась темная тень, и через несколько секунд весь мир вспыхнул оранжевым и красным цветом.
Возвращение домой из Астории — что-то сродни тому фейерверку. Несколько кварталов в машине висела гробовая тишина. Но я знаю, что фитиль уже тлеет… остается только ждать, когда кто-то взорвется.
Я нисколько не удивлен, что короче всех фитиль оказывается у Бри, а весь ее запал направлен на меня:
— Как я тебя ненавижу! Почему ты постоянно все портишь, Кейд?
Судя по ее тону, я ни капли не сомневаюсь, что она на самом деле меня ненавидит. Но от такой ненависти у меня тоже сносит крышу: