Шаги за спиной
Шрифт:
– Правда, – согласился Валерий, – ты с родителями или с братом?
– У меня нет брата. А родителей я не люблю. Они неудачники, я уже видеть не могу их лица и слушать их морали.
Наконец-то я одна и делаю что хочу.
– У тебя есть документы?
– Откуда? – удивилась Женя. – мне только пятнадцатый пошел.
– Тогда тебя вернут домой.
– Не вернут. Вы мне поможете. Да, обязательно!
Валерию вдруг захотелось сдаться под напором этой невинной уверенности. Почему бы и нет?
– Это как же? – спросил он.
– Вы
Высокий рост, широкие плечи, полные щеки, губки накрашены бантиком, волосы чуть волнисты, настоящая женская грудь, о которую обязательно зацепишься, не разминешься в узком проходе поезда.
– Тебе можно дать даже восемнадцать, – соврал Валерий, – но очки лучше не снимай.
– Значит, вы согласны?
– А что мне остается делать? Пошли.
Женя взялась за ручку и обернулась:
– А можно я вас поцелую? Из благодарности.
– Ну, я не знаю.
Валерий подставил щеку, но она поцеловала его в губы и размазала помаду.
Неплохо, подумал Валерий, кто бы мог подумать? Но нельзя позволить, чтобы Тамара узнала. Я не смею причинить ей зло.
Но как она узнает?
– Но ты же совсем девочка! – сказал он.
– Что вы! – очаровательная наивность, – я уже давно женщина. И у меня есть все что надо. Вот, попробуйте!
Валерий попробовал, глядя через ее плечо в стеклянную дверь. Никто не смотрит, слава Богу. Хамская проводница озабочена разноской чая; в проходе бегают два малька лет четырех, мальчик и девочка; мальчик поймал девочку и начал гладить ей волосы; девочка смеется, притягивая десяток бестолку блуждающих глаз.
– И здесь попробуйте, – сказала Женя и положила его руку.
– Вы не стесняйтесь.
– Пойдем? – спросил он.
– Куда пойдем! – ты мне всю помаду размазал (а это еще была самая светлая; но, правда, еще карандаш… – скороговорка себе под нос), сам весь в помаде…
– Мы разве перешли на «ты»? – удивился Валерий.
– Я всегда перехожу на «ты» после первого поцелуя. Знаешь, с кем я один раз поцеловалась? Не поверишь – ему было сорок восемь! Идем сюда.
Она завела его в тесную туалетную будку и сцеловала всю помаду. Потом вынула зеркальце и прихорошилась, делая серьезное лицо, как делают большинство женщин. Все это время она не снимала темные очки.
Выходя, они встретили пузатого старичка со старушкой.
Старичок был гол до пояса, толст и дрябл, желтокож – от старости, а не от загара. В его взгляде была гусиная надменность. Старушка поглядывала на милого сверху вниз.
Старичок и старушка держались за руки, они до сих пор были влюблены. Старичок крякнул, увидев Женю, старушка посмотрела на него ревниво и попросила пока подержать книжку. За окном медленно поворачивались огоньки далекой деревни.
84
– Здрасти! – сказала
(Валерий помнил этот ее жест еще с пятого класса; как мало меняются, в сущности, люди.)
– Здрасти, – ответила Тамара надменно. До того надменно, что было просто смешно. Женя, однако, смутилась.
– Это моя ученица, – сказал Валерий, – у нее семейные неприятности, она поедет с нами. Я тебе потом все расскажу.
Ее проблемы очень похожи на наши; мы обязательно должны ее взять.
– Как хочешь, – Тамара пожала плечами. Ее лицо показывало абсолютный нуль – холоднее невозможно.
– Я сюда сяду, – сказала Женя и примостилась у окна, прилипла носом, насколько позволяли очки.
Тамара снова пожала плечами, чуть снисходительно, чуть презрительно – так умные женщины извиняются перед умным другом за слова глупого мужа. И точно так же извиняются перед пустотой, воображая себе умного друга.
– Что случилось? – cпросил Валерий.
– Ты будешь чай?
– Нет.
– А я уже пила.
Больше никто не говорил.
Валерий устроился на верхней полке и пробовал заснуть.
Приходили приятные мысли: о том, о сем, о той и об этой, запас карман не тянет, как заметил Джойс. Слишком много в этом мире любви, чтобы каждый мог спокойно выбрать свой кусочек. Даже если этот кусочек лакомый.
Он ненадолго заснул и проснулся от ощущения остановки.
Бело-оранжевые огни светили сверху вниз и освещали великолепные колонны. Оранжевый островок и огромный черный наплыв ночи вокруг. Большой город, подумал Валерий, очень большой город. Тамара продолжала сидеть внизу и читать журнал «Эроклуб». Ее было жалко и было чуть стыдно перед ней. Валерий начал пережевывать это чувство; оно пережевалось и пропало. Женя спала, сбросив простыню, так и не сняв очки.
Он проснулся еще раз, уже начинало светлеть, было видно первое море, гладкое, похожее на зеленоватый бархат. У моря плыла обыкновенная земля, смая обыкнованная, нерадостная, незамечающая близости чуда. Кто-то спозаранку ловил рыбу – черный четкий силуэт в широкой резиновой шляпе. Валерий свесил голову вниз и посмотрел. Тамара спала, небрежно бросив голову на левый локоть (перележит ведь, подумал Валерий и порадовался сам за себя, за свою заботливость). Женя не спала и смотрела на него. Она приложила палец к губам, тихо встала и приблизилась.
– Не очень заметно? – спросила она.
– Что?
– С моим глазом.
– С которым?
– С этим, – она говорила шопотом.
– Припух немного.
– Больше ничего?
– Ничего. А что должно быть?
– Я потом расскажу, это слишком страшная история, чтобы рассказывать ее ночью.
Она протянула руку и, приблизив его голову, легко поцеловала. Так целуют хорошо знакомую игрушку. Валерий сделал немой знак в сторону Тамары.
– Это же интересно, – сказала Женя, – пусть спит, она не узнает. Так ведь интересней, правда? Только не читай мне читки.