Шах и мат
Шрифт:
— Играть будешь или домой пойдешь? — спросил мужчина, потрепав меня по плечу.
Я кивнул. В смысле, буду играть.
— Домой пойдешь? — уточнил мужчина. — Да что ты все молчишь? Язык проглотил от падения, что ли?
— Нет, — я, наконец, открыл рот. Голос тоже не мой. Молодой и сильный. — Буду играть. Все хорошо.
Мужчина вздохнул с облегчением.
— Ладно, хорошо. Сядь пока на скамейке, отдохни. Девочки, сделайте ему холодный компресс. А мы, давайте, продолжим турнир!
Меня усадили
Первое. У меня галлюцинация. Очень яркая и живая. Какие возможные ответвления этого хода судьбы?
Либо я сошел с ума и останусь таким. Либо скоро очнусь.
Могу ли я избежать исхода первого ответвления? То есть, сохранить разум. Что-нибудь сделать? Да нет, вряд ли. Это от меня не зависит.
Второе ответвление тоже расщеплялось на несколько вариантов. Если я очнусь, могу оказаться прикованным к кровати. Могу вообще остаться парализованным, как тетя Оля. Либо отделаюсь слабыми ранениями и выживу.
Короче говоря, весь этот блок с галлюцинацией та еще дичь. Слишком мало информации.
Вот второй вариант куда как интереснее. Я умер. И угодил в прошлое. В чужое тело. Интуиция подсказывала, что этот безумный вариант вполне себе здравый.
И еще я чувствовал, что это награда за спасение ребенка. Причем нутром ощущал — этот вариант верный. Вопреки распространенному мнению мы, шахматисты, не всегда думаем только мозгами.
Еще мы часто ориентируемся на чуйку. Даже во время ответственного матча. Иногда это работает лучше сотен тысяч расчетов.
Этот вариант предполагал массу ответвлений. Я даже запутался считать ходы. Поэтому сначала узнал, в какое время я попал. И как меня зовут.
Турнир передо мной разыгрался серьезный. Народу в зал набилось около сотни. Из них человек двадцать, в основном, парни, играли между собой в шахматы.
Остальные стояли рядом с блокнотиками, наблюдали, записывали ходы. Иногда что-то советовали.
Давешний мужчина ходил между столами, наблюдал, комментировал. Иногда поругивал. Голос у него громкий, звучный.
Тех, кого похвалил, расцвели от радости и расплылись в улыбках. Кого пожурил, огорченно опустили головы.
— Во дает, Муромцев, гоняет в хвост и в гриву, — сказал кто-то рядом.
Я посмотрел вбок. Оказывается, неподалеку сидел другой парень. Круглоголовый, белобрысый. Глаза синие, прищуренные, с хитринкой. Сам среднего роста, худющий.
Спросить у него, кто такой Муромцев? Так ведь будет спрашивать, почему я забыл. Ладно, скажу, что амнезия после удара.
Кстати, как раз с той стороны, где сидел парень, виднелась лестница, с которой я свалился. Ступенек всего
— Слушай, я что-то плохо помню после падения, — сказал я парню. — Как зовут нашего тренера?
Парень перевел на меня веселый взор.
— Эге, Денчик, а ты неплохо так приложился. Имя-то свое помнишь?
Я помнил, что моя фамилия Архаров. А имя, значит, Денис.
— Тренера зовут Муромцев Сергей Иванович, — напомнил парень и подсел ближе. — А меня помнишь?
Я вынужден был покачать головой. Потом решил, что раз уж пошла такая жара, то почему бы не идти до конца? И поэтому добавил:
— Я и год не помню, какой сейчас.
Парень покачал головой, поцокал языком. Глядел на меня, как на русалку, выплывшую из океана и спросившую, далеко ли до Гольфстрима.
— Слушай, Денчик и запоминай. Меня зовут Матвей, я с тобой в одном универе учусь. Год сейчас 1971, а живем мы в Москве. Мы находимся в нашем шахматном клубе, называется «Белый ферзь». У нас турнир, для определения участников первенства района. Что еще забыл? Спрашивай, пока я добрый.
Я его слушал, но ответить не мог. На меня накатили воспоминания.
Оказывается, я и в самом деле сделал скачок назад и угодил в чужое тело. Парня звали Архаров Денис Александрович. Восемнадцати лет от роду.
Жил и вправду в Москве. Занимался шахматами, плаванием и гимнастикой. Родители живы и здоровы, я даже увидел их лица.
Вот только он умер, когда поскользнулся, упал с лестницы и ударился головой. А я занял его место. Вот такие дела.
Судя по всему, в шахматах Архаров особо не блистал. Это я тоже вспомнил. Тем более, что в это мгновение Муромцев позвал меня.
— Архаров, пойдем сюда. Лимузинов пусть отдохнет чуть-чуть, а ты немного поиграй с Гольченковым. Это полезно, чтобы травму преодолеть.
Ну, утверждение довольно сомнительное. Но я спорить не стал. Мне и самому было интересно проверить свои силы.
Пропали или нет мои способности? Сейчас узнаем. Я встал и направился к столику с шахматной доской посередине.
— Давай-давай, хотя бы до десятого хода продержись, — насмешливо напутствовал Матвей в спину.
Глава 2. Удачный дебют
Волноваться не о чем. Как только я уселся за стол, на ум сразу пришли все возможные комбинации. Я отрабатывал их последнее время.
Наверняка здесь, в 1971 году, о таких ходах еще и не слыхали. Я поглядел на соперника. Долговязый парень с круглой головой. Крупный нос, толстые губы. Он посмотрел на меня с улыбкой превосходства.
— Ты уже очухался после падения, Денис? — пренебрежительно спросил он. — Может, тебе дать ферзя для форы?